Читать книгу - "Габриэла, корица и гвоздика - Жоржи Амаду"

— Я был балованным ребенком. Мне ничего не приходилось делать, все решали братцы. Я уже был взрослым мужчиной, но для них оставался мальчишкой. Они считали, что я должен развлекаться, пока не пришел мой черед, не настал «мой час», как говорит Лоуривал… — Мундиньо всегда хмурился, когда упоминал о старшем брате. — Вы понимаете? Я устал от безделья, от роли младшего брата. Возможно, я никогда не оказал бы сопротивления, остался бы таким же мягкотелым и продолжал вести праздную жизнь.

Но тут появилась эта женщина. Создалось безвыходное положение… Мундиньо устремил взгляд на море, расстилавшееся перед открытым окном, но, охваченный воспоминаниями, видел за горизонтом лишь образы, которые только он мог различить.

— Она хорошенькая?

Мундиньо усмехнулся.

— Хорошенькая — для нее звучит как оскорбление. Знаете ли вы, что такое красота, капитан? Верх совершенства? Такая женщина не называется хорошенькой.

Он провел рукой по лицу, как бы отгоняя видения.

— В общем… В глубине души я доволен. Теперь я уже не брат Лоуривала и Эмилио Мендес Фалканов. Я сам по себе. Это мой край, у меня своя фирма, и я, сеньор капитан, выверну Ильеус наизнанку, сделаю из него…

— …столицу, как говорил сегодня доктор… — прервал его капитан.

— На этот раз, когда я приехал, братья смотрели на меня уже иными глазами. Они потеряли надежду увидеть, как я, потерпев крах, возвращусь с поникшей головой. И в самом деле, я не так уж плохо продвигаюсь, а?

— Неплохо? Да ведь вы прибыли сюда совсем недавно и уже стали первым экспортером какао.

— Ну, положим, еще не первым… Кауфманы вывозят больше. Стевесон тоже. Но я их опережу. Меня увлекает то, что этот край еще в развитии, здесь все еще только начинается. Многое надо делать заново, и мне это по плечу. По крайней мере, — поправился он, — буду пытаться. А это и есть стимул для такого человека, как я.

— Вы знаете, что тут говорят? — Капитан встал, прошелся по гостиной. Момент наступил.

— Что? — Мундиньо ждал, догадываясь, что скажет капитан.

— Что у вас есть задатки политического деятеля. Не далее как сегодня…

— Задатки политического деятеля? Никогда не думал об этом, во всяком случае серьезно. Я думал лишь о том, как заработать деньги и стимулировать прогресс этого края.

— Все это очень хорошо и вполне вам по силам. Однако вам не удастся сделать и половины того, что вы задумали, пока вы не вмешаетесь в политическую жизнь, не измените существующего здесь положения.

— Как? — Карты были выложены на стол, игра началась.

— Вы сами сказали: министр вынужден прислушиваться к мнению губернатора. Правительство не заинтересовано в прогрессе Ильеуса, здешние политические деятели — кретины. Полковники не видят ничего дальше своего носа. Для них главное — сажать и собирать какао. Остальное их не интересует. Они выбирают идиотов в палату, голосуют за тех, на кого укажет Рамиро Бастос. Префектура переходит из рук сына Рамиро в руки кума Рамиро.

— Но полковник все-таки что-то делает…

— Мостит улицы, прокладывает дороги, сажает цветы. И только. О шоссе, например, он и не думает. Даже сооружение шоссейной дороги в Итабуну не обошлось без борьбы. Он ссылался на соглашение с англичанами, владельцами железной дороги, и на массу других причин… А мель? У него договоренность с губернатором… Кажется, Ильеус вот уже двадцать лет как застрял на одном месте…

Теперь Мундиньо сидел молча. В голосе капитана слышалась страстность, он стремился убедить Мундиньо, а тот думал: он прав, запросы полковников уже отстали от запросов края, быстро идущего по пути прогресса.

— Пожалуй, вы правы…

— Конечно, прав. — Капитан хлопнул экспортера по плечу. — Дорогой мой, хотите вы или не хотите, но выход для вас только один — заняться политической деятельностью…

— А зачем?

— Затем, что этого требуют Ильеус, ваши друзья, народ!

Капитан говорил торжественно, простирая вперед руки, словно произносил речь. Мундиньо Фалкан закурил.

— Это надо обдумать… — И он вообразил, как входит в федеральную палату депутатом от края какао; когда-то он предсказывал это Эмилио.

— Вы даже не представляете… — Капитан снова сел, довольный собой. Ни о чем другом сейчас не говорят. Все заинтересованы в прогрессе Ильеуса, Итабуны, всей зоны. У вас появилось бы бесчисленное множество сторонников.

— Я должен посоветоваться. Пока я вам не говорю ни да, ни нет. Но мне не хотелось бы впутаться в смешную авантюру.

— Авантюру? Если бы я вам сказал, что все очень просто и дело обойдется без борьбы, я бы солгал. Борьба будет, и, без сомнения, она будет нелегкой. Но ясно одно выиграть мы можем…

— Я должен все обдумать… — повторил Мундиньо Фалкан.

Капитан улыбнулся. Мундиньо проявил заинтересованность, а от интереса до согласия один шаг. В Ильеусе только Мундиньо Фалкан может выступить против власти полковника Рамиро Бастоса, он, и никто больше, только он может отомстить за отца капитана. Разве Бастосы не сместили старого Казузиньо, доведя его до разорения бесславно окончившейся для него политической борьбой? Разве не поэтому капитан остался без наследства и теперь целиком зависит от государственной службы?

Улыбнулся и Мундиньо Фалкан: капитан предлагает ему власть или, по крайней мере, подсказывает способы, как достигнуть ее. А власть — это то, к чему он стремится.

— Вы говорите, что хотите обдумать? Но учтите, выборы на носу. Надо начинать немедленно.

— Вы действительно полагаете, что я получу поддержку, что найдутся люди, которые захотят присоединиться ко мне?

— Вам надо только решиться. Не забывайте — вопрос о мели может стать решающим. Он затрагивает интересы всего населения. И не только здесь, но и в Итабуне, в Итапире, во всей провинции. Вот увидите, приезд инженера вызовет сенсацию.

— А вслед за инженером прибудут землечерпалки, буксиры…

— И кому Ильеус обязан всем этим? Видите, какой козырь у вас в руках? А знаете, что надо предпринять прежде всего?

— Что?

— Опубликовать в «Диарио» серию статей, разоблачающих правительство, префектуру и показывающих, как важен вопрос о мели. Ведь у вас есть даже газета.

— Ну, газета, положим, не моя. Я, правда, вложил деньги, чтобы помочь Кловису, но у него нет никаких обязательств по отношению ко мне. Мне кажется, он друг Бастосов. По крайней мере, друг Тонико, они часто бывают вместе…

— Он друг тому, кто больше заплатит. Поручите его мне.

Мундиньо решил сделать вид, что все еще немного колеблется.

— И все же стоит ли? Политика всегда грязное дело… Но если для блага края… — Он чувствовал себя немного смешным. — Возможно, это будет даже интересно, — добавил он.

— Мой дорогой, если вы хотите осуществить свои планы и принести пользу Ильеусу, у вас нет иного выхода.