Читать книгу - "Дом Евы - Садека Джонсон"

Я кивнула, делая вид, что поняла, но боль разбилась на тысячу осколков, которые кололи и резали меня. Одно дело знать про расизм, а другое – на себе почувствовать напор подобного гнева. Я машинально пошла за тетей к автобусной остановке, откуда нам предстояло поехать обратно в нашу клетку в Северной Филадельфии. В место, где нам предписано было находиться. Нас загнали как свиней в слишком тесный загон, и там нельзя было мечтать или дышать. Нам каждый день приходилось сражаться за еду, за деньги на проезд. А эта поездка в даунтаун показала мне, что бороться приходится даже за то, что должно быть бесплатным, – за наше достоинство.

Глава 12

Туши свет

Элинор

Элинор научилась придумывать оправдания, чтобы в выходной переночевать у Уильяма, так же хорошо, как подбирать нужный размер одежды клиенткам в магазине. А когда не получалось встретиться, она занимала одну из трех телефонных кабинок на первом этаже общежития, среднюю, и прогоняла других девушек, стоило им даже попытаться к ней подойти. На звонки выделялось не больше сорока пяти минут, и Уильям звонил каждый будний день ровно в девять. Элинор нравилась его точность и обязательность. Надежный мужчина, прямо как ее отец.

Каждый вечер он начинал разговор с вопроса о том, как у Элинор прошел день. И ему, похоже, не надоедало слушать во всех подробностях про ее работу в архиве с миссис Портер или про то, как выглядела комната после отбытия Надин на очередную вечеринку – будто там тайфун прошел.

– Ее матери служанку бы приходящую нанять. Я люблю Надин, но она прямо человек-катастрофа, – шутливо замечает Элинор.

Но сколько бы они ни разговаривали, о деньгах она старалась не упоминать. Она не рассказала Уильяму, как ее вызывали к казначею, потому что плата за обучение запоздала, не пожаловалась, что ее сняли со смен в магазине, потому что наняли новых девушек и их требовалось обучать в ее смену.

Меньше всего она хотела, чтобы Уильям решил, будто она им интересуется из-за денег. Родители учили ее быть независимой и самостоятельно выбираться из любой самой сложной ситуации.

Иногда Уильям рассказывал про свои занятия медициной. Он специализировался в общей практике, и ему нужно было в какой‐то мере освоить все направления. Сейчас он изучал инфекционные заболевания – как распознать их у пациента, какие бывают симптомы и как их лечить.

Еще он рассказывал про своего младшего брата Теодора, который жил в Нью-Йорке и учился на юридическом факультете Колумбийского университета.

– Тедди всегда говорил, что побаивается крови, – шутливо сказал Уильям. – Да и я, честно говоря, тоже.

– Тогда почему ты хочешь быть врачом? – изумленно спросила Элинор.

Уильям ответил без малейшей запинки:

– Традиция семьи Прайдов. Мой отец врач, его отец был хирургом, и мой сын тоже будет врачом.

У Элинор мурашки побежали по коже. Семья Уильяма сильно отличалась от всех известных ей семей, и несмотря на то, что они провели вместе уже несколько месяцев, Элинор до сих пор это периодически потрясало.

За пять минут до того, как пора было вешать трубку, Уильям говорил:

– Ладно, малышка, а теперь моя сказка на ночь.

Эта традиция у них началась, когда он подарил ей на Рождество сборник стихов Филлис Уитли. Каждую ночь перед тем, как попрощаться, она читала ему одно или два стихотворения.

– Тебе бы актрисой быть, как Фреди Вашингтон, – говорил он иногда, когда она заканчивала.

– Что за глупости, – отвечала Элинор, краснея.

– Нет, правда. Я твой голос всю ночь могу слушать.

– Да ты просто влюблен, Уильям Прайд. – Она так крепко прижимала трубку к уху, что слышала шум на улице за окнами его квартиры.

– И это тоже. – Его голос вибрировал у нее в ухе, струйкой стекал вниз, останавливаясь где‐то в груди, и она не хотела с ним расставаться.

На весенние каникулы Элинор сказала старшей по общежитию, что едет домой в Огайо, но на самом деле Уильям отвез ее в Хайленд-Бич. На этом участке побережья Чезапик-Бей к югу от Аннаполиса сын Фредерика Дугласа [5] создал прибрежный курорт для негритянской элиты Балтимора и Вашингтона. Элинор очень заинтересовалась историей этого места. Они с Уильямом долго бродили босиком по берегу и собирали ракушки, которые Элинор забрала с собой на память. Проведя столько времени наедине, без комендантских часов, старших по общежитию и расписаний занятий и работы, они стали проще и спокойнее общаться друг с другом. Они часами разговаривали, а когда вернулись в Вашингтон, Элинор уже и не помнила, как раньше жила без близости с Уильямом.

Из-за учебы, свиданий и двух работ Элинор совершенно перестала следить за месячными. С тех пор, как они с Надин жили вместе, месячные у них тоже наступали одновременно, но вдруг Элинор осознала, что с того момента, как она увидела, что Надин убирает пояс «Котекс» в нижний ящик, а на лице у подруги написано «слава богу, пока с этим покончено», прошло уже довольно много времени.

Элинор посмотрела на календарь, висевший на стене с ее стороны комнаты. На календаре четыре синих дятла сидели на бревне, а внизу красовалась эмблема «Ридж тул компани». Когда же у нее последний раз были месячные? Теперь, когда они с Уильямом стали близки, стоило бы отслеживать, как часто они занимались любовью, но все последние три месяца они были осторожны. В основном осторожны. В последнюю ночь в Хайленд-Бич случился сбой, потому что презервативы закончились, но Уильям вовремя прервался, а она сразу пошла в ванную и хорошенько подмылась.

Пока Элинор пыталась высчитать, когда у нее последний раз были месячные, вошла Надин и закрыла дверь ногой.

– Огайо, ты себе не представляешь, под какой обстрел едой я сейчас попала в столовой. Все началось как мирный протест против слишком дорогих обедов, но потом превратилось в полный бедлам и беспорядок. – Пряди мягких волос Надин падали ей на лицо. – Мне ничего в волосы не попало? – Надин подошла поближе и потрясла волосами перед носом у Элинор.

– Нет, – ответила та без выражения.

– Да ты даже не посмотрела. – Надин повернула голову. – Что случилось?

Элинор едва могла говорить. Если рассказать Надин, все это сразу станет реальным. Она сглотнула комок в горле.

– Когда у тебя последний раз были эти дела?

Надин удивленно распахнула глаза. Она стояла так близко, что Элинор видела осыпавшиеся крошки туши у нее под ресницами.

– Где‐то неделю назад закончились. А