Читать книгу - "Седой Кавказ - Канта Хамзатович Ибрагимов"

– появился в телевизоре на следующий день лидер нации. – Вот что будет с врагами народа, – на экране сгоревшая мэрия, кровь на асфальте. – Хе-хе-хе, я для свободы родного народа столицу не пожалею, только каждый третий останется в живых, но он будет счастлив и свободен! И столицу мы в новом месте построим! На то эти руки есть, свободная воля есть, и весь цивилизованный мир за победу над Россией нам миллиарды даст. Поняли? Ждите и терпите! А врагов мы не пощадим, всех накажем.

Видя и слыша это, Албаст в подвал подался, Алпату своей жизнью будет защищать первенца, у двери в погреб села, топор в руки взяла.

– Да ты что?! – смеется Домба-Хаджи. – Ничего не будет, так, двух-трех самых хилых и беззащитных для видимости посадят, а вас – лидеров пальцем не тронут, небось еще спасибо скажут.

– А спасибо-то – за что? – трясется все равно Албаст.

– Как «за что»? Я присутствовал на одной встрече с вашим лидером так называемой оппозиции. Так вот он говорил, что полный чайник вскипит, потом недопитый остывает, а дров и огня уже нет, израсходовали. Он это, как я помню, красивым словом назвал, по-моему, энтропия… Объяснял, что энергия в мире не исчезает, она взаимопревращаясь, теряет работоспособность… Короче, пар выпущен.

– А кто еще, кроме тебя и лидера, при разговоре был?

– Не скажу, – лыбится Домба-Хаджи, – лучше ты скажи, кем в Чечне хочешь быть?

– Нет, сынок! Не поддавайся соблазну! – закричала Алпату. – Хоть ты, Албаст, не лезь в это дерьмо. Я умоляю тебя! Хоть ты человеком останься, не приведут они к добру, ведь ты-то своего отца знаешь…

– Замолчи, дура! Что ты в политике, да и в жизни понимаешь? Разжирела на моем горбу, умной стала. Хочешь, голодай как все, на базарах в мороз и зной сутками стой, своих внучек в проститутки отдай…

– Вот-вот, вот к чему вы народ привели! Ублюдки!

– Замолчи, сука! – замахнулся Домба-Хаджи.

– Не трожь мать! – вступился Албаст, легко оттолкнул отца.

– Хм, тоже мне, защитник! Как нищий стал, облагородился: о матери, народе, родине вспомнил! А чем ты раньше, когда миллионы у народа воровал, думал? Пойдешь министром – долги отработаешь.

– Нет, сынок, уезжай… я тебе деньги дам.

– А у тебя откуда деньги? Значит, ты меня обворовала?

Вопли, проклятия, ругательства и плач наполнили дом, двор Докуевых, и так это долго длится, и все несносней мат, что двое охранников Домбы-Хаджи вышли за ворота, а сторожевые псы, скуля, полезли в погреб… После обличительно-ликующих речей лидеров Ичкерии по телевизору, передачи прекратились, одновременно погас свет в городе. Непроглядный мрак и гробовая тишина овладели столицей, где-то в зарослях Сунжи протяжно, истошно завыл зверь.

– Неужели в городе волк? – испуган голос юного охранника.

– Все мы волки… гордись! – с хрипотцой ответил второй.

И вновь тишина, только изредка в разных концах автоматные очереди, и охранники Докуева гадают, когда выстрелы в воздух, когда в цель… может в живую…

Грозный. 1993 год. Город снова сдан, но еще стоит.

Часть IVв

* * *

В марте 1989 года на Пленуме ЦК КПСС с критикой партии выступил Ельцин Б.Н. С этого момента в истории последних лет Советского Союза и в последующем – независимой России наступил новый этап – время правления Ельцина.

Еще не провозглашен лозунг – глотайте суверенитета, пока не подавитесь, однако другие лозунги: перестройка, гласность, плюрализм, демократия – уже не просто декларации, а руководство к действию.

По указу из Центра, все должности от руководителя предприятия до президента страны – выборные, на альтернативной основе. Весь мир в восторге от начинаний Горбачева М.С., и только закостенелое население СССР с ужасом взирает на происходящее: не понимает, куда все это идет, к чему приведет, и чего следует ожидать. Как обычно, в этой сумятице и неразберихе завидную прыть и оголтелость проявляют те, кто руководит процессом перестройки на местах, кто находится у горнила власти, кто печется о всеобщем процветании, и по этому случаю стремительно облагораживает собственную жизнь. Впрочем, ничего нового в этом нет – во все времена у всех народов, повсеместно это встречается – старо, как мир.

И если грозненская номенклатура проявляет невообразимую оголтелость, то абсолютное большинство населения Чечено-Ингушской Республики прозябает в нищете. Не имея места приложения своих сил в регионе, мужчины вынуждены толпами по весне отправляться на шабашку по необъятным просторам России, а женщины копошатся в земле, возятся со скотиной, занимаются нехитрым домашним хозяйством.

У вайнахов сильно развито чувство соревновательности, и беднота, стремясь за знатью, даже в отдаленных горных селах, тратя последние деньги, нещадно эксплуатируя себя и семью, возводит громадные кирпичные строения под названием дома. А что это за дома? Просто бутафория. В этих жилищах газа – нет, воды, канализации и вентиляции – нет, о телефоне и говорить нечего. По зиме эти помещения не отопить, вот и ютятся вайнахи в прежних лачугах, а на новые строения любуются, ими гордятся, восторгаются, говорят, что не для себя, для детей строили. А если удается рядом с домом личную легковую машину поставить, то это предел мечтаний, это цель жизни. И неважно, что недоедают, болеют, безграмотны, главное – соблюдено внешнее благополучие и благопристойность. И как подтверждение этому – фотография у машины на фоне дома, на память потомкам.

И все-таки вайнахи, пережившие в последние века не одно потрясение, выжившие в жесткой борьбе естественного отбора, пытливые изыскатели, наблюдатели, жизнестойкие люди. Они осознают, что посадить дерево, построить дом и вырастить сына в данный исторический период – полдела. Надо, чтобы сын был не хуже других. И с начала восьмидесятых годов ответственные мужи семейств понимают, что в современном мире людям нужны знания, что только грамотный человек может чего-либо достичь в этом мире, как-то по-человечески обустроиться. И вот соревнование – чей дом на кирпич выше или ниже заменяется соревнованием, чей сын в каком вузе и по какой специальности обучается, кем вырастет, сколько денег заработает.

Правда, отходничеством и огородничеством много средств на обучение детей не заработаешь. Пошлют родители старшего ребенка в город учиться и на этом энтузиазм гаснет, не по карману сельским жителям идти в ногу с городскими. А в городе жизнь кипит! И некогда завидный дом Докуева Домбы, на который люди ходили смотреть, ныне стал обыденным. Не прошло и пяти-шести лет, а критерии существования в корне изменились. И городская элита, хоть и с оглядкой на андроповские