Читать книгу - "Вот так мы теперь живем - Энтони Троллоп"

приезда в Англию отец навязывал ей то одного, то другого охотника за приданым – чему она, ослепленная и напуганная блеском новой жизни, поначалу не смела противиться. Однако из романов Мари знала, что имеет право влюбиться, и выбрала своим кумиром сэра Феликса Карбери. Затем из первых женихов остался один – лорд Ниддердейл. Мари, утратив надежду на брак по любви, решила, что выйти за кого-нибудь надо, а Ниддердейл не хуже других и уж точно лучше многих. Она даже начала испытывать к нему некоторую симпатию и видела, что он испытывает симпатию к ней, но тут случилась трагедия. Лорд Ниддердейл был очень добрым – но и он ее бросил. Мари не позволяла себе на него сердиться. Разумеется, иначе и быть не могло. У нее по-прежнему оставалось много денег, но не так много, как Ниддердейлу сулили вначале. И более того, эти деньги были запятнаны кровью ее отца. Со дня его смерти Мари знала, что Ниддердейл на ней не женится. Зачем ему это? Сэра Феликса Карбери она вспоминала со злостью, а вот на Ниддердейла вовсе не злилась. Случись им встретиться, она пожмет ему руку и улыбнется – если не ласково, то уж по крайней мере любезно. Однако ничто из перечисленного не добавило ей любви к институту брака. У нее было более ста тысяч фунтов. Зная, что может распоряжаться ими по собственному усмотрению, Мари начала серьезнее смотреть на жизнь.

Что ей делать со своими деньгами? Как жить? Оставаться ли самой себе хозяйкой? Если отказать Фискеру, то что делать дальше? Если она его прогонит, единственными ее знакомыми в новой стране останутся отцовская вдова и герр Кролл. Мари уже догадывалась, какие у мадам Мельмотт виды на Кролла, и не хотела заводить с ними общий дом на уровне своих доходов. Не представляла она себе и счастья в одинокой независимой жизни. У нее было свое мнение о женских правах – особенно в том, что касается денег, – и смутное представление, что в Америке молодая женщина не так нуждается в мужской поддержке, как в Англии. Тем не менее мысль о хорошем доме в Бостоне или Филадельфии – не в Нью-Йорке, который выбрала себе мадам Мельмотт, – где она будет жить совершенно одна, тоже ее не привлекала. Что до Фискера, он, безусловно, ей нравился. Он не был красив, как сэр Феликс Карбери, или благодушен, как лорд Ниддердейл. Мари видела много английских джентльменов и понимала, что Фискер на них не похож. Однако она не настолько привыкла к английским джентльменам, чтобы Фискер раздражал ее своей вульгарностью. Он сказал, что у него большой дом в Сан-Франциско, а Мари, безусловно, хотела жить в большом доме. Фискер подавал себя как преуспевающего коммерсанта, и Мари прикинула, что он не улаживал бы сейчас в Лондоне дела ее отца, не будь он значим в деловом мире. Она выяснила, что в Соединенных Штатах замужняя женщина имеет больше власти над собственными деньгами, чем в Англии, и это тоже свидетельствовало в пользу Фискера. В целом она была склонна думать, что лучше преуспеет в жизни как миссис Фискер, чем как Мари Мельмотт, – если только решит, что делать с деньгами.

– Я взял отличные каюты, – сказал ей Фискер как-то утром в Хэмпстеде.

Эти разговоры, которые всякий раз начинались с финансовых дел, а заканчивались делами сердечными, всегда происходили без участия мадам Мельмотт.

– Я буду в своей одна?

– О да. Я взял отдельную каюту для мадам Мельмотт и горничной, отдельную каюту для вас. Вы будете путешествовать со всеми удобствами. И еще с нами едет одна дама – миссис Хартл. Думаю, она вам понравится.

– У нее есть муж?

– Он с нами не едет, – уклончиво ответил Фискер.

– Но есть?

– Да, однако вам лучше его не упоминать. Он не совсем такой, каким следует быть мужу.

– Она же вроде приехала сюда, чтобы выйти за кого-то другого?

Мари немного слышала о миссис Хартл от сэра Феликса Карбери в пору их нежной дружбы.

– Когда-нибудь я вам эту историю расскажу. Но можете быть уверены, я не пригласил бы ехать с вами женщину, с которой вам знаться не след.

– О, я сумею о себе позаботиться.

– Несомненно, мисс Мельмотт, несомненно. И я очень сильно это чувствую. Я хотел лишь сказать, что не стал бы знакомить даму, которую мечтаю однажды назвать своей, с дамой, которой дамам знать не подобает. Надеюсь, я понятно выразился, мисс Мельмотт.

– О, вполне.

– И быть может, я могу добавить, что, находясь на борту в качестве вашего жениха, я мог бы заботиться о ваших удобствах лучше, чем в качестве друга, мисс Мельмотт. У вас нет причин сомневаться в искренности моих чувств.

– Не понимаю отчего. Насколько я знаю джентльменов, искренности их чувств верить нельзя, а некоторые из них и вовсе бесчувственны.

– Мисс Мельмотт, вы не знаете славного Запада. Весь ваш прошлый опыт почерпнут в этой изнеженной и холодной стране, где больше не умеют любить. На золотых берегах, омываемых Тихим океаном, мужчины по-прежнему верны, а женщины – нежны.

– Быть может, мне лучше подождать и посмотреть, мистер Фискер.

Однако мистер Фискер так не считал. На золотых берегах могли сыскаться другие мужчины, желающие быть верными.

– И затем, – продолжал он, ловко прибегая к наиболее вескому аргументу, – законы, регулирующие собственность женщины, в Штатах прямо противоположны тем, какие установила здесь мужская алчность. У нас жена может затребовать свою долю собственности мужа, но то, что принадлежит ей, принадлежит ей одной. Америка, безусловно, страна для женщин – и Калифорния в особенности.

– Ах… про это я все узнаю, когда проживу там несколько месяцев.

– С вашего позволения, мисс Мельмотт, вы вступите в Сан-Франциско при куда лучших предзнаменованиях, если приедете туда замужней дамой или обрученной невестой.

– В Калифорнии мало уважают незамужних дам?

– Не в том дело. Мисс Мельмотт, вы понимаете, о чем я.

– О да.

– Давайте идти по жизни вместе. Мы оба исключительно хорошо обеспечены. Сейчас я трачу на свой дом тридцать тысяч в год. Вы сами все увидите. Если мы объединим наши капиталы, то заживем шире всех других.

– Не уверена, что хочу жить очень уж широко. Я уже видела, до чего такое доводит, мистер Фискер.

– С моей стороны вы можете такого не опасаться, мисс Мельмотт. Я не смогу тронуть и доллар из ваших денег. Так великолепно было бы въехать в Сан-Франциско мужем и женой.

– Я не собираюсь думать о замужестве, пока не проживу там какое-то время и не осмотрюсь.