Читать книгу - "Сказка сказок, или Забава для малых ребят - Джамбаттиста Базиле"

Чьенцо, случайно ранив в голову сына короля, бежит из родной страны, освобождает от дракона дочь короля Пьерде Синно^[96] и после многих приключений на ней женится. Его, заколдованного некой женщиной, освобождает брат, которого он потом убивает из-за ревности. Наконец он убеждается в невиновности брата и с помощью волшебной травы возвращает его к жизни

Невозможно передать, как до самых костей растрогала всех счастливая доля Цеццоллы; насколько они прославляли милость Неба к этой девушке, настолько же считали легким наказание дочерей мачехи; ибо нет удовлетворительного наказания для гордыни, ни достаточного обуздания для зависти. Но вот посреди оживленного говора, что поднялся после рассказа, Тадео, приложив палец к губам, дал знак соблюдать тишину, и все сразу притихли, как если бы встретили волка, или как школьники, которые, увлеченно перешептываясь между собой, вдруг увидели неожиданно вошедшего в класс учителя. Итак, князь обратился к Чулле, чтобы она начинала свою сказку.

И она сказала:

Большая часть превратностей в жизни человека служит для него чем-то вроде кирки и трамбовки: с их помощью выравнивается его путь к доброму пристанищу, о котором он не мог и догадываться. Так, бывает, человек клянет дождь за то, что он мочит макушку, не думая, что тот же дождь принесет урожай и избавит от угрозы голода. Так вышло и с одним юношей, о котором я сейчас расскажу.

Жил в старые времена богатый-пребогатый купец по имени Антоньелло, и у него были два сына-близнеца — Чьенцо и Мео, до того похожие, что не отличишь одного от другого. И вышло однажды, что Чьенцо — тот, который из них родился первым, — во время потасовки между парнями в Ареначче^[97] разбил камнем башку сыну короля Неаполя. Узнав об этом, Антоньелло в сильном гневе сказал:

— Молодец, парень! Вон как отличился! Давай теперь всему свету расскажи! Хвались, мешок, покуда не вспороли! Кол подлинней воткни да дело свое сверху насади, чтоб весь народ видел! Добро бы ты разбил посудину, что шесть лягушек^[98] стоит, а ты сыну короля котелок прошиб. Ты что, сын козла, своей меры не знаешь? И каково теперь пойдут твои делишки? А я за тебя не дам и трех кавалло, потому что настряпал ты скверно; и если даже обратно туда залезешь, откуда вылез^[99], и там не уберегу я тебя от королевских рученек. Они ведь, короли, руки длинные имеют и достанут где хочешь; так что дело твое, парень, гнилое.

Чьенцо, когда отец ему это сказал и пересказал, на все ему так отвечал:

— Государь мой батюшка, а я вот слышу, как в народе говорят: «Не бойся на суде палача, бойся в доме врача». Или лучше, чтобы он мне голову разбил? Меня драться позвали, я и пошел: мы еще мальчишки, дело было в общей драке, за первый случай должны простить. Король человек разумный; да в конце-то концов, что он мне сделает? Не век же ему на меня гневаться! Ничего: кто не даст мне маму, тот отдаст дочку; кто не подаст мне жареного, тот подаст сырого. Мир большой, найдется и мне под солнышком место. А кто трус, тот пускай в сыщики идет!^[100]

— Ах, что он тебе сделает? — отозвался Антоньелло. — Вот он возьмет тебя за шиворот да из этого мира и выкинет. Хочешь, пошлет тебя для здоровья водорослями подышать; назначит учителем в морской школе, даст тебе палку длиной в двадцать четыре пяди, чтобы ты ею учил рыб, покуда разговаривать не начнут. А хочешь, наденет тебе намыленный воротник да пошлет на три бревнышка, погулять с деревянной вдовушкой^[101]: и не ты будешь рукою сиськи мять, а палач ногами твои плечи пинать^[102]. Словом, не оставляй, сынок, свои волосы в расчет между сукном и ножницами^[103]. Марш отсюда сей же миг, чтобы никто ничего о тебе не знал — ни нового, ни старого, чтобы и след твой простыл. Лучше в поле воробьем, чем в клетке соловьем. Вот тебе деньги на дорогу; а в конюшне у меня два волшебных коня; одного бери, да береги смотри. Еще даю тебе собачку: и та не простая, а такая, что и королю сыскать ей цены — не достанет казны. Забирай да улепетывай не мешкая. Лучше пятки о камни сбить, чем под пятками у палача болтаться; лучше тысячу миль по земле отмерить, чем от земли в трех шагах ногами дрыгать. Коль не возьмешь ты ныне переметной сумы, не помогут тебе ни отец, ни брат, ни Бальдо, ни Бартоло^[104].