Читать книгу - "Семеро против Ривза - Ричард Олдингтон"

Не считая этого небольшого расхождения во вкусах, все шло преотлично. Она попросила его не называть ее «леди Стоун» — это звучит чертовски глупо для человека, который вырос в демократической стране.

— Но не могу же я называть вас миссис Стоун!

— Меня зовут Марджел, — кокетливо объявила она.

— Марджел! — воскликнул мистер Ривз. — Какое… какое оригинальное имя! Никогда такого не слыхал.

— Мою мать звали Марджери, — пояснила она, — а отца — Джелетт, они соединили оба имени и назвали меня Марджел.

— Очень изобретательно, — сказал мистер Ривз, удивленный такой идеей, которая показалась ему несколько эксцентричной, и, покривив душой, неуклюже добавил: — И очень красиво.

Ну и, конечно, совсем по-отечески он начал звать ее «Марджел»…

— Как вам нравится Англия, Марджел? — спросил он.

— Роскошная страна, — сказала Марджел. — Я обожаю всякие исторические памятники, и грязные старые дома, и все ваши традиции, но я привыкла жить в демократической стране.

— Но Англия тоже демократическая страна, — произнес озадаченный мистер Ривз. — У нас почти все взрослые имеют право голоса и нет никаких политических боссов.

— Да, пожалуй, — сказала Марджел. — Только я-то имела в виду этих ваших зазнаек, которые, здороваясь, суют вам ледяную лапу и всякий раз, как девушка раскрывает рот, произносят: «Ах, во-о-о-от как!»

— А-а, этих, — протянул мистер Ривз, не очень вразумительно, но достаточно сердечно. — Тут я вполне согласен с вами. Снобы. Но ведь и у вас в Америке есть снобы. То и дело встречаешь американцев, которые ведут свое начало от Перкинсов из Алабамы или чьи предки прибыли в страну на «Мэйфлауер». Этот корабль, наверно, был раз в десять больше «Нормандии».

— Ну, это совсем другое.

— Конечно, другое, — согласился мистер Ривз. — Когда речь идет о наших недостатках или глупостях, они выглядят по-другому, чем у соседа. Но я с вами согласен. Американский снобизм в общем-то безвреден — им заражено всего каких-нибудь несколько идиотов на Востоке и Юге. А в Англии это болезнь смертельная. Снобизм проник во все поры нации, он создал между классами всякого рода глупейшие перегородки. Посмотрите, к примеру, сколько у нас периодических изданий посвящено прославлению снобизма. Вот моя жена — сноб…

— Да ну что вы, мистер Ривз, вы же это несерьезно, — возразила Марджел, — она, конечно, чудесная женщина.

— Вполне возможно, — сказал мистер Ривз без особой уверенности, — и все-таки она сноб, светский сноб. Готова потратить бог весть сколько времени и сил, — не говоря уже о деньгах, — на людей, которых она называет людьми «настоящими», а на тех, кто составляет соль земли, она и внимания не обращает. Возьмите, к примеру, моего старого друга Джо Саймонса… Вы, случайно, незнакомы с Джо?

— По-моему, нет, — сказала Марджел, — но, может быть, Джерри знает его.

— Человек каких мало, — восторженно заявил мистер Ривз. — Лихо играет в гольф, работяга, человек открытый, честный, знает уйму занятных историй, никаких глупостей за ним не числится, а вот нате же — поверите ли: моя жена явно недолюбливает его.

— Может быть, он недостаточно к ней внимателен, — предположила Марджел. — А женщины этого не любят и не держат в чести друзей мужа, которые все внимание уделяют ему.

— А, пожалуй, вы правы, — согласился с этой новой для него мыслью мистер Ривз. — Но все равно она — сноб. И меня тоже хочет сделать снобом. Я, конечно, над ней посмеиваюсь, но согласия у нас на этот счет никогда не будет. Я говорю: хочу иметь в друзьях настоящих друзей, а не подлизываться к людям только потому, что их имена можно встретить в газетах.

— У-у-ум. — В знак согласия Марджел издала прелестный воркующий звук, подражая Мэй Уэст в одном фильме.

— А вот вы — совсем другая, — неосторожно заявил мистер Ривз, забыв, что никогда не следует проводить между женщинами сравнений. — У вас есть и титул, и обаяние, и собой вы хороши — это откроет перед вами любую дверь…

— Хотите польстить мне, — сказала Марджел, вынимая зеркальце и принимаясь пудрить нос.

— Нет, право же, — заверил ее мистер Ривз. — Я в самом деле так думаю. И при всем том вас эта светская суета занимает, как видно, не больше, чем меня. А я так просто диву даюсь, до чего она захватывает почти всех женщин. Да и детей моих — тоже. Знаете, Марджел, я очень разочаровался в своих детях…

— Ну, что вы, мистер Ривз, не надо так говорить, Это нехорошо.

— Но это правда, — настаивал мистер Ривз. — Всю жизнь я трудился не покладая рук, — и ведь не только для себя, но и для них тоже. Когда они были помладше, а я победнее, мне приходилось во многом себе отказывать — обходился то без одного, то без другого, лишь бы они, ни в чем не нуждались. Я не жалел на них денег, послал их в хорошие школы, дал им самим выбрать путь в жизни и друзей — все. И что же из этого получилось? Я оказался просто старым дураком, который платит за них. А вся их любовь принадлежит матери — только потому, что она всегда их баловала. Взять хотя бы моего сына — Бейзила, — он учится на стряпчего…

— А что это такое? — спросила Марджел.

— Адвокат, юрист, — пояснил мистер Ривз. — Мать уговорила его заняться этим, хотя он мог бы вступить в очень неплохое дело. Но нет: стать дельцом — это, видите ли, слишком вульгарно…

— Ну, и среди адвокатов есть немало гнид, которые занимаются всякими темными делишками, — сказала Марджел. — А что же тут плохого быть дельцом — не понимаю!

— Вот именно, — сказал мистер Ривз. — Однако все так, как я сказал. Снобизм. Мой родной сын не желает бывать дома, потому что его отец и друзья его отца недостаточно хороши для него. Видите ли, «неспециалисты». А благодаря кому он существует? Благодаря дельцам! Кто платит гонорар юристам? Дельцы! Просто ничего не понимаю. Видит бог, деньги они все любят, но когда надо их не тратить, а зарабатывать, — все воротят нос.

— Молодежь вся такая, — обобщила Марджел. — А вы были благодарны своему отцу?

— Ну, у нас все было иначе, — с достоинством заявил мистер Ривз, забыв про то, что он говорил раньше. — Моему отцу в этом отношении не на что было жаловаться. Пока я не женился, я всегда отдавал ему часть своего заработка.

— Теперь дети смотрят на это по-другому, — сказала Марджел.

— А не должны были бы, — возразил мистер Ривз. — Возьмите, к примеру, мою дочь Марсель. Совершенно идиотское имя, на котором настояла ее мать, — добавил он в скобках, забывая о том, что «Марсель» по звучанию похоже на «Марджел». — Так вот она совершенно помешалась на искусстве. Только и разговоров что про Искусство с большой буквы. Художники, оказывается, люди совсем особого рода, витают где-то там в облаках…

— О, господи! Вот такую же чушь я слышала и у нас в Гринвич-Вилледже, — сказала Марджел. — Просто слушать тошно, правда?

— Ну, конечно, а когда я спрашиваю ее, сколько художники зарабатывают, — с обиженным видом продолжал мистер Ривз, — она только пожимает плечами и делает оскорбленное лицо. Забывает, что это благодаря моим деньгам она может строить надменные рожи.