Читать книгу - "Есть на Урале завод - Владислав Ромуальдович Гравишкис"

Глава двенадцатая

АЛЕША ЗВЕЗДИН

«Надо подумать, хорошенько подумать!» — так размышлял в этот вечер Алеша Звездин, ворочаясь в кровати и рассматривая световой квадрат на потолке. День закончился, и все то новое, что он принес, надо было обдумать, хорошенько обдумать…

Пора, давно пора что-то предпринять с уборкой земли. Нельзя же все время так мучиться с нею! Это хорошо, что Клава тоже думает над таким вопросом. Но вряд ли у нее что получится с ее затеей, с земляной меркой — мудреное дело… Интересно знать, как отнесется руководство цеха к его предложению расширить питатели? Все зависит от техчасти. Зря он не прошел от Клавы прямо на завод: может быть, дежурные слесаря ставят сейчас педаль на его станок? Вот было бы здорово! Потом его мысли приняли другое направление. С Сашкой надо обращаться осторожнее. Он хороший парень. Надо его поддерживать, чтобы он почувствовал свои силы, тогда он горы своротит… Клава права!

О чем бы Алеша ни задумывался, все мысли его теперь связывались с Клавой.

Как хорошо она сказала: не посматривать на жизнь со стороны, а всегда вмешиваться в нее, направлять в лучшую сторону. Замечательное правило! Алеша старался так жить, но получалось у него это бессознательно, неотчетливо, не так, как у Клавы.

Страница за страницей, Алеша припоминал свою жизнь.

В памяти встало самое первое воспоминание детства — дубовый лес, движущаяся повозка, две няни из Дома малютки. Шестеро мальчуганов, словно галчата, высовывали головы из выложенного колючим сеном короба и рассматривали дорогу. Няни время от времени покрикивали:

— Алеша! Миша! Не высовывайтесь — выпадете!

Но разве оторвешь городских ребятишек от зеленого, цветущего мира, верста за верстой развертывавшегося перед любопытными детскими глазами? Няни понимали это и кричали больше для порядка.

Где теперь эти няни? Хорошо бы их найти! Может быть, они рассказали бы ему о родителях. Живы ли отец и мать? Или погибли? Наверное, никогда ему этого не узнать!

В колхозе имени Чкалова ребятишек приняла Анна Никифоровна Луконина, «бабушка Стюра» — так они ее звали все двенадцать лет колхозной жизни. Правление колхоза ей, бездетной бобылке, доверило воспитание городских ребятишек. Двенадцать лет она водилась с ними, пока дети не подросли.

Часто приходил председатель колхоза Петр Иванович. Был он из славного отряда двадцатипятитысячников. Детей любил до самозабвения. Он садился на крылечке луконинской избы, закуривал и поочередно подзывал каждого воспитанника, оделяя сластями, иногда рассказывал сказки. Когда дети были совсем маленькими, затевал с ними игры.

В заключение говорил бабушке Стюре:

— Вижу я, Анна Никифоровна, государство не может обижаться на нас, что плохо обхаживаем доверенных ребятишек. Детишки сытые, чистые, по повадке смелые.

— Стараюсь, Петр Иванович!

— Старайся, Никифоровна! На нашей колхозной совести ребята…

Как родной отец, двенадцать лет кормил, поил, одевал, обувал учил и воспитывал Алешу колхоз.

Когда Алеша подрос, — а выравнялся он одним из первых, — Петр Иванович зазвал его к себе в кабинет и, как большого, пригласил присесть на диван.

Никогда не забыть Алеше этого разговора!

Походил, походил Петр Иванович перед диваном и все посматривал как-то странно на Алешу, точно обдумывая, как приступить к делу.

— Что ж, Алеша, поговорим, что ли? — наконец произнес он. — Сколько лет тебе минуло?

— Шестнадцатый пошел.

— Это хорошо, что шестнадцатый, — одобрил Петр Иванович. — В самый раз теперь в жизни определиться. Как насчет этого — задумывался?

— Думал.

— И что же ты надумал? В колхозе оставаться? Или белый свет поедешь посмотреть?

Алеша молчал. Именно об этом он много размышлял в последнее время, но… Двенадцать лет кормил его колхоз, разве можно такое забыть? Как теперь сказать: очень хочется, Петр Иванович, поехать из колхоза на завод? Как сказать: до свидания, спасибо, я поеду в другие места?

Петр Иванович уселся рядом с Алешей на диван и обнял его за плечи:

— Молчишь? Стесняешься? А ты не стесняйся! Колхоз тебе не враг.

— Двенадцать лет растили… — с трудом произнес Алеша.

— Что ж такого? Ведь мы не для себя растили — для государства нашего. Не все ли равно, где ты будешь работать — в колхозе ли, на заводе? Труд твой вместе с нашим в общее дело войдет, для Родины нашей.

Вот это всегда отличало Петра Ивановича и других коммунистов от остальных колхозников; в простом ли разговоре, на общем ли собрании выступят — всегда посмотрят на любое дело с какой-то другой стороны, откуда-то с высоты, и сразу все станет ясным и понятным. Теперь и Алеша взглянул на свое решение поступить на завод по-иному: ведь, и в самом деле, не легкой жизни он ищет, а хочет получить квалификацию, чтобы больше пользы Родине принести.

…Колхоз дал ему денег на дорогу, припасов, лошадей до ближней станции. Сам Петр Иванович пришел проводить:

— Ну, ни пуху ни пера, Алеша! Не забывай колхоза, пиши! Коли помочь нужно будет — поможем. Не чужой…

Перед тем как усадить его в вагон уфимского поезда, колхозный конюх Фомич долго гладил алешино плечо и заглядывал в глаза:

— Смотри, Алеша, веди себя аккуратно! Не позорь наш колхоз. Не то скажут добрые люди, что плохо тебя чкаловские колхозники воспитали, Пиши!

И так всегда. Везде он находил родных и близких людей, которые считали своим долгом позаботиться о нем, помочь ему, направить по хорошей, верной дороге. Это были простые, обыкновенные советские люди. Но почти всегда эти люди были коммунистами.

Когда поступал в ремесленное училище, член приемной комиссии, заместитель директора по политчасти Сазонов спросил:

— Родители в колхозе?

Алеша ответил, что родителей у него нет, а воспитывался в колхозе.

Замполит посмотрел на него особенно внимательно, точно старался запомнить его лицо.

С тех пор он всегда приветливо здоровался, расспрашивал об успехах.

Однажды, после длительного и задушевного разговора, посоветовал:

— Ты в комсомол вступи. Он, брат, тебе семью заменит.

Алеше нравился этот человек — спокойный, неторопливый, внимательный ко всему и всем. Хотелось его слушаться, верилось, что говорит он и советует всегда правильно.

Алеша вступил в комсомол. И правда — там он нашел свою большую семью.

Вскоре после этого Сазонов вызвал его к себе:

— Вот что, сын колхоза, есть у тебя желание летать?

— Как летать?

— Ну, как летают на планере, на самолете…

Признаться, Алеше часто в голову приходила такая мысль — научиться летать и прыгать с парашютом. Он посматривал на парящие над городом самолеты и планеры, завидовал сидящим там людям, но мечта взмыть в небо казалась неосуществимой.

— Нам дали три места в аэроклуб, и мы решили послать тебя. Будешь учиться, — сказал замполит.

У Алеши