Читать книгу - "Ладонь, расписанная хной - Аниша Бхатиа"

О чем идет речь? Что это за темное искусство, которым они все так виртуозно владеют, переворачивая любой разговор вверх тормашками в мгновение ока? Эту дисциплину надо преподавать в Хогвартсе!

— А я не пойду на риск, отправляя свою дочь за семь морей и совершенно одну. Хочешь в Нью-Йорк? Выходи замуж и езжай с мужем куда пожелаешь. — И мамино лицо застывает в неподвижности с поджатыми губами и прищуренными веками. Это значит, что она уже почти приняла решение, и никто на свете, даже мы с папой, не в силах его изменить.

Дождь то перестает, то припускает снова, как мотор ремонтируемого автомобиля. Папа смотрит на меня поверх очков и вздыхает:

— Зоя-бита, что ты знаешь об этом мире? Ты понимаешь, сколько нужно денег, чтобы содержать дом?

— Ты не сможешь жить одна. Ты сразу же вернешься, и мы в итоге потеряем и время, и деньги, — подхватывает Шейла Бу.

— Ты забыла, что произошло в десятом классе? — Мама не может не напомнить мне позорный эпизод из прошлого.

В десятом классе со мной действительно произошел один случай. Класс собирался в трехдневную поездку в Пуна. Со слезами, шантажом и скандалами мне удалось вытребовать у родителей разрешение. И в самый первый день, во время автобусной экскурсии, я вдруг осознала, что нахожусь одна в незнакомом городе. Совершенно одна, потому что учителя и друзья не считались. Рядом не было родителей, не было семьи, которая обо мне заботилась бы. В результате этого откровения я впала в такую истерику, что меня пришлось отправить домой на поезде с престарелой учительницей математики миссис Браганза. Она гладила мою руку все два часа поездки, а потом сказала моим родителям, что я «слишком чувствительна и упряма, что исключает способность к самостоятельности».

С тех самых пор мое семейство не позволяет мне забыть об этом эпизоде и об этих словах.

— Я обдумаю этот вопрос.

Папа смотрит на Шейлу Бу, которая изобразила вдумчивый вид, сощурив глаза и прикусив нижнюю губу. Меня снова окатило волной адреналина. Неужели она вернулась?

Моя Волшебница Бу вернулась? Та самая, которая во времена, когда машины были верхом роскоши, возила меня на своем новеньком «Марути Эстим», когда бы я ее ни попросила и как бы это ни мешало ее планам? Единственная, кто не смеялся надо мной, когда я хотела пойти на костюмированный праздник в образе супермена, а не принцессы. Тетя сказала, что если кто-нибудь попробует меня высмеять, то будет иметь дело с ней.

А сейчас она смерила папу пренебрежительным взглядом.

Нет, это все та же старая тетушка Бу.

Все наше семейство, все родственники старше пятидесяти, обращаются к ней за советом, когда чего-нибудь не понимают. Чаще всего она и сама не разбирается в теме, что, по-моему, обесценивает всю затею. В эти игры не играют только ее муж, дядюшка Балли, и сын Юви, который вообще никогда ее не слушал. А вот невестка вынуждена ей подчиняться, потому что недавно пришла в семью. Но пройдет еще пара лет, и она научится игнорировать свою свекровь так же, как другие невестки. А дядюшка Балли — это совсем другая история. Он старше тетушки по меньшей мере на десять лет и обладает пронзительным взглядом и способностью быстро находить виновных в своих проблемах. С женой у них всегда были сложные отношения, смесь любви и ненависти. Ну хорошо, термин «любовь» в этом случае можно использовать с большой натяжкой.

— Ты представляешь себе, в какую сторону в Америке открываются двери, не говоря уже о самостоятельном ведении хозяйства и работе? — продолжает папа.

— Не надо так бояться брака, Зоя, чтобы бежать от него до Нью-Йорка! — Мама чуть не плачет.

Мне становится немного совестно. Хорошо, не немного, мне стыдно всерьез. Мои родители устали, даже в папе это чувствуется. У них тоже выдалась та еще неделя, они готовились к свадьбе и к этой катастрофе в белых кроссовках. А теперь, именно в тот момент, когда они хотели отдохнуть с чашкой чая и расслабиться под старую песню Кишора Кумара на радио ФМ «Золотые ретрохиты», как мы обычно делаем будними вечерами, я сбросила на них еще одну бомбу.

Папа делает глубокий вдох:

— Твои тетушка и мама правы. То, о чем ты говоришь, очень трудно, Зоя, и я знаю, что ты с этим не справишься. Мы не хотим, чтобы ты проходила через всю эту мясорубку с деньгами, счетами на оплату и содержанием дома. Мы живем, чтобы о тебе заботиться, так зачем тебе такие испытания?

Они разговаривают со мной как с полным ничтожеством. И вдруг меня словно током бьет: никто из моей семьи, которая вместе со мной вкладывала столько усилий в мое образование и мою карьеру, не спросил, почему именно меня выбрали, чтобы отправить в Нью-Йорк! Кажется, этот вопрос их совершенно не волнует.

— Зачем думать о жизненном пути, которым ты не пойдешь? Только себя расстраивать лишний раз, девочка, — пытается успокоить меня тетушка, глядя в окно, будто думает о чем-то далеком.

Я чувствую себя раздавленной. Странное ощущение, словно я задыхаюсь, застряла в темном тесном тоннеле, не могу двинуться с места, у меня сжалось горло. Хочется кричать, но не получается издать ни звука. Да и что это изменит? Крик лишь отразится эхом от стен, а потом я снова останусь наедине с пустотой, которая лишь покажется гуще, когда эхо смолкнет.

Раздается звонок в дверь, и женщины начинают торопливо собирать свадебные подарки и деньги, чтобы отнести в одну из спален. Они переключаются так быстро, будто мы просто болтали о разных пустяках вроде погоды.

Папа, с трудом разогнувшись, идет к дверям. По дороге он гладит меня по голове. А потом вздыхает, внезапно как-то состарившись. Теперь папа выглядит на все свои шестьдесят с лишним.

— Тебе надо отдохнуть, Зоя. Ты мало спала со дня свадьбы Аиши. И не забивай себе голову, иначе она у тебя разболится.

Меня покидают последние силы, но я отказываюсь это признать.

— Да, папа, но… я хочу сначала прогуляться. — И быстро добавляю: — Совсем немного, чтобы проветриться. А потом я вернусь домой и отдохну. Обещаю.

Я стою в пустом коридоре за деревянной дверью и жду лифта. На улице едва дышит ветер, слабая тень урагана, бушевавшего здесь всего час назад. Откуда ни возьмись появляется кошка Плаки и трется мягким боком о мои ноги. Я боюсь кошек, но к этой испытываю что-то, отдаленно похожее на нежность. Наверное, из-за выводка крохотных писклявых котят, которых она однажды родила у