Читать книгу - "Найденыш - Шарлотта Бронте"

— Ваше предложение слишком внезапно. Надо его обдумать.

— Даю пять минут на размышление, а если откажешься — что ж, я заберу тебя силой.

При этих словах голос, произнесший их, показался Сидни очень похожим на голос маркиза Доуро. Он звучал так же гармонично, разве что более низко. Пораженный, юноша спросил:

— Я уже видел вас прежде, сэр?

— Разумеется. И месяца не прошло, как мы встречались на этом самом месте.

— Да, но еще раньше?

— Возможно.

— Возможно! Я в этом убежден. Артур, скажите правду. Это ведь с вами я говорю?

— Артур! — с оттенком веселого изумления произнес незнакомец. — Что-то слишком развязно, дружок. Ты зовешь меня по имени не иначе как в расчете на будущее возвышение.

— Вы притворяетесь удивленным, милорд, но я и раньше часто звал вас Артуром, ни в малой мере не вызывая недовольства.

— Неужели? Впервые слышу, что мы так близки. Куда девался твой рассудок, Эдвард? Пора бы призвать его назад.

— Я ошибаюсь, возможно, вы не маркиз Доуро?

— Маркиз Доуро! — Незнакомец добродушно рассмеялся. — Разумеется, я такой же маркиз Доуро, как лорд Чарлз Уэллсли. Что позволило тебе забрать подобную мысль в твою молодую глупую голову?

— Ваше произношение и манера речи так сходны, что мне подумалось: не могут два человека иметь столь одинаковый выговор.

— Хм. Тем не менее ты заблуждаешься. Ну как, идешь со мной миром, или придется тебя заставить?

— Я еще не решил.

— Тогда поторопись, пять минут истекают.

Сидни погрузился в недолгое молчание. Должен ли он отдаться руководству человека, совершенно ему неизвестного, который явно намерен главенствовать и, возможно, по причине пока неведомой, желает погубить его под личиной искренности и простодушия? Насилие, которым грозил собеседник, рассердило юношу. Он был, как я уже замечал, несколько упрям по характеру, и все, связанное с принуждением, его отвращало. Под влиянием этих мыслей он чуть не отказал наотрез, когда в прохладном дуновении морского бриза прошелестел голос, похожий на слышанный им когда-то в Оуквуд-Холле. Голос этот произнес единственное слово: «Повинуйся». Оно подействовало магически. Сидни поднял глаза и сказал без колебаний:

— Я иду с вами немедленно.

— Хорошо.

Неизвестный издал резкий короткий свист, который, прозвучав над океаном, вызвал издалека такой же ответ. Вскоре послышался всплеск весел; к берегу направлялся огонек. Свет приблизился, и показалась лодка. Она пристала к берегу. Сидни и его проводник сейчас же погрузились в нее. Короткий приказ, и суденышко устремилось вперед.

Рассвет, окутанный серой пеленой, начал восходить в облачные небеса, и новорожденный день догонял его неверными шажками. Ночные испарения понемногу рассеивались. Длинная, нестерпимо сверкающая полоса света обозначила на востоке темный силуэт гор. Она становилась все ярче, в одном месте блеснуло золотое сияние, и, наконец, большое, великолепное солнце, подобное щиту, явилось над синим простором вод.

Теперь Сидни мог рассмотреть фигуру и лицо прежде почти незримого провожатого, чем и поспешил воспользоваться. То был, как уже сказано, высокий человек лет сорока. Его внешность, вполне привлекательная, поражала скорее особым выражением, чем правильностью черт. Римский нос и блестящие темные глаза производили впечатление строгой проницательности, которая испугала бы всякого, на кого падал этот острый орлиный взгляд, если бы ее не сглаживала подкупающая мягкость не то чтобы нежной, но спокойной улыбки, игравшей на красиво очерченных губах, и невозмутимая безмятежность высокого гладкого лба. Некое противоречие между чертами лица, их внешней сдержанностью и бурной энергией могучего духа, сиявшего в глубине быстрых сверкающих глаз, накладывало странный отпечаток, некое je ne sais quoi^[28] на весь облик незнакомца, непреложно свидетельствуя, что ум и гений этого человека бесконечно превышают уровень толпы посредственностей, так что случайный встречный, увидев его впервые, испытывал скорее восхищение, чем любовь, а более всего страх. Вдобавок у него было темное, смуглое лицо, блестящие каштановые волосы, уложенные с элегантной небрежностью, и статная начальственная фигура; движения отличались свободой и достоинством, присущим офицерам высокого ранга.

Сидни, поглощенный изучением своего замечательного вожатого, не замечал, что приближается другой корабль, пока их лодка не оказалась под самым его бортом. Маленькое суденышко качнулось, вырвав юношу из задумчивости.

— Эдвард, — сказал неизвестный, — ты умеешь лазить? Нам нужно взобраться на этот корабль.

Наш герой, не обделенный ловкостью, быстро поднялся по веревочной лестнице. Его друг последовал за ним с равной скоростью, и оба направились в главную каюту. Оказавшись внутри, Сидни был изумлен видом алого бархатного балдахина, осенявшего трон, на котором восседал очень древний старец с длинными белыми волосами и бородой. Благожелательность облика чудесно дополняла мудрость; кольцо света мягко лучилось вкруг его главы и озаряло все окрест. Пораженный сверхъестественным видением, Сидни пожирал старца взглядом, стоя в дверях, в то время как его спутник, шагнув вперед, грациозно опустился на одно колено и, склонив голову, произнес:

— Отец, потерянный найден. Остается лишь ввести его в наследственные права.

— Ты славно поработал, сын, — ответствовал величавый голос нашего патриарха. — Пусть юноша приблизится, дабы принять мое отеческое благословение.

— Подойди, Эдвард Сидни, и склонись перед божественным Колочуном.

Сидни еще мгновение медлил как зачарованный, затем, рванувшись вперед, простерся у подножия трона. Смешанное чувство страха и радости, ошеломляющее сознание чего-то высочайшего, пред чем он находился, вихрь гордости и восторга обрушились на него, почти лишив сознания.

— Благословляю тебя, сын мой, — начал прославленный патриарх. — Духи охраняли тебя, иначе ты давно уже сгинул бы в безысходном мраке. Теперь, слава великому Божеству Природы, вскоре ты займешь высокое положение, подобающее тебе по наследию и твоим качествам.

— Кто же, великий отец, мои родители, кому я обязан существованием?

— Не много рассветов сменится закатами, прежде чем ты это узнаешь. Ныне же будь уверен, что надежда, которую так лелеяло твое юное сердце, не увянет от хладного ветра разочарования.

Сидни еще раз пылко преклонил колени и вместе с провожатым удалился. Когда они уселись в кают-компании, тот обратился к юноше:

— Эдвард, сейчас я назову свое имя, которое ты, как ни странно, знаешь. Я не маркиз Доуро, за которого ты во время нашей встречи имел глупость меня принять. Я отец этого юного вельможи.

— Герцог Веллингтон? — вскричал Сидни, бросаясь к ногам великого человека, ибо стоило ему вспомнить свои непочтительные речи, как вся кровь бросилась в его обычно бледное лицо. — Я… я… я… конечно, должен просить у вашей светлости прощения за… за…