Читать книгу - "Ложка - Дани Эрикур"

я же отправилась мыть машины. Вооружилась ведром воды и тряпкой и, насупившись, притащилась в гараж. Отец уже вовсю трудился — обновлял лаковое покрытие лодки (он делал это дважды в год). Я остановилась возле «вольво» и принялась вяло протирать его дверцы.

— Серен, не халтурь, пожалуйста, а работай как следует! — выговорил мне папа.

Я равнодушно пожала плечами. Он кивнул на число 145 на машине и осведомился, известно ли мне, что оно означает. Я опять пожала плечами.

— Перестань пожимать плечами, Серен! Четверка обозначает количество цилиндров, пятерка — дверей. Двигатель такой же, что и у сто сорок четвертой, но, поскольку это спортивный пикап, модели присвоили номер сто сорок пять. И кстати, ты обращала внимание, что машина формой похожа на кирпич?

— Э-э…

— Какие ассоциации у тебя вызывает кирпич? Вспомни сказку «Три поросенка».

— Дом?

— А еще это первая машина с ремнями для пассажиров на заднем сиденье. Скандинавские инженеры сделали ставку на безопасность. Вот посмотри…

Мы заглянули под машину, чтобы полюбоваться стальным днищем, затем подняли капот, чтобы восхититься двигателем.

— Это исключительный автомобиль, — подытожил папа, опуская капот. — По латыни volvo означает «я качусь».

— Ты разве говоришь на латыни?

— Nullus![20]

Когда отец смеялся, ямочка на его подбородке углублялась. За это мама в шутку называла его Кирком (Дугласом).

Что касается Дэя, мамины нравоучения никак не повлияли на его мужской шовинизм. Умерить гонор ему помогли… прыщи. За одну ночь у брата сломался голос и появились прыщи! Почувствовав себя уродцем, он был вынужден вспомнить о скромности и мягкости — отныне именно эти свойства характера помогали ему очаровывать девушек, анатомией которых он сам стал одержим.

Крезо

Уличные фонари освещают мой путь по бульвару, по обеим сторонам которого темнеют унылые здания. Следую за табличками с надписью «ЦЕНТР ГОРОДА». Три тонированные машины обгоняют меня, громко сигналя. Вот вам и доказательство, что во Франции тоже есть козлы.

Похоже, я, сама того не заметив, выехала на окраину. Меня занесло в промзону, где на указателях одни только буквы с цифрами: «С1 — С2 — СЗ/ В11 — F17». Еду в обратную сторону и наконец попадаю в ту часть города, которую можно назвать центром. Паркую «вольво» на пустынной стоянке и иду на свет фонарей торговой улицы. Ночь принадлежит мне.

На углу перед кафетерием курит и пьет пиво молодежь. Впереди в гору уходит широкая безлюдная улица. В окнах солидных высоких домов показывают театр теней. Следующая улица ведет в никуда. Поворачиваю в другую сторону, блуждаю вдоль темных витрин. Боясь, что меня примут за проститутку, напускаю на себя задумчивый вид. Впрочем, вокруг все равно никого нет, так что я зря стараюсь. В конце улицы располагается площадь, автобусная остановка и китайский ресторан без единого посетителя. В Уэльсе китайские рестораны никогда не пустуют по ночам. Ограничения на продажу спиртного вынуждают людей напиваться в стельку до одиннадцати часов. После этого они забегают купить порцию чоп суи[21] навынос. Затем их рвет на тротуар.

Несколько минут спустя я чувствую себя ужасно одиноко.

Плюхнувшись на скамейку, чтобы поразмыслить над своими дальнейшими планами, замечаю неоновую вывеску кинотеатра. Настроение сразу поднимается, ведь я не видела ни одного фильма на французском! Лишь бы не эротику крутили.

Если верить картинке на афише, идет социальная комедия. А если дословно перевести название, это документальный фильм о дикой природе. Наверное, на сеансе меня ждет этакий французский эквивалент Монти Пайтона.

В очереди семеро человек, двое из них дети. Старательно запоминаю, что они говорят, наклоняясь к окошечку кассы: «Билетик на „И слоны бывают неверны", пожалуйста!» Кассирша похожа на высушенную игуану. Я слово в слово повторяю только что заученную фразу, дама кривит лицо и переспрашивает. Можно подумать, сейчас будут еще какие-то сеансы! Вместе с билетом я хочу приобрести пакетик засахаренного арахиса, но когда Игуана Сушеная называет цену, передумываю и прошу стаканчик мороженого.

И вот я уже сижу в центре зрительного зала, окруженная пустыми бархатными креслами. Просто чудесно. Нану с детства запрещает мне садиться в кино рядом с незнакомцами — она убеждена, что кинотеатры буквально кишат извращенцами. Кончик ложки вонзается в шоколадное мороженое. Свет гаснет, звучит музыка, на экране появляется изображение. С первых же секунд семеро зрителей над чем-то смеются.

Субтитров нет. Эх, и почему я об этом не подумала?

Минут десять я старательно вслушиваюсь в диалоги, а затем бросаю эту затею и просто таращусь на экран. Актеры симпатичные и выглядят как истинные французы. Их теплые голоса ласкают мой слух: «Он-он-р-р-ри-и-м-мю-у, шннаапава, тан тэ, тан тэ, р-р-рна…»

И вдруг что-то происходит. По моему бедру бегут мурашки, нога вздрагивает. Сперва мне кажется, что это неуемный террикон продолжает захватывать мое тело. На огромном экране герои фильма играют в теннис. Один из зрителей громогласно хохочет. Снова бегут мурашки, на сей раз в районе ягодиц. Я словно примерзаю к сиденью. В кресле за моей спиной кто-то есть, и этот кто-то поглаживает меня, просунув пальцы в щель между спинкой и сиденьем.

Оборачиваюсь, поднимаю ложку и с размаху ударяю ею о подлокотник. Незнакомец вскрикивает. И убегает. Вместе со своей спутницей.

То, что какой-то извращенец (а тем более в компании) посмел ко мне приставать, приводит меня в ступор. До конца фильма я сижу не шелохнувшись.

Яркий свет дарует мне освобождение. Зрители удовлетворенно потягиваются и встают. Игуана Сушеная выметает из-под кресел обертки и прочий мусор.

Снаружи прохладно.

Пора возвращаться домой.

Мои попытки потеряться становятся слишком опасными.

Кемпинг на канале

Уговариваю себя повременить со звонком в гостиницу до утра. Что толку поднимать переполох среди домочадцев, которые все равно ничем мне не помогут?

Спать в машине на обочине дороги рискованно — а вдруг тот извращенец меня выследит? Завожу мотор и уезжаю прочь из этого злосчастного Крезо. Спустя полчаса пути сворачиваю к каналу, возле которого виднеются очертания палаток и автодомов. Гравийная дорожка заканчивается, свет фар падает на телефонную будку, на которой висит табличка: «КЕМПИНГ НА КАНАЛЕ — МЫ РАДЫ НАТУРИСТАМ СО ВСЕГО СВЕТА!» Фу-ух, наконец-то окажусь среди мирно настроенных людей, любящих природу.

Зажигаю лампочку в багажнике, достаю палатку и торопливо ее собираю. В голове, будто мантра, звучит фраза: «Завтра я вернусь домой, завтра я вернусь домо-ой!» Открываю банку сардин и зачем-то их пересчитываю. Услышав за спиной чье-то покашливание, дергаюсь и едва не роняю содержимое консервной банки на траву.

Разворачиваюсь и обмираю. Передо мной стоит волосатый