Читать книгу - "Мангуп - Ales"

говорит с небольшим акцентом, словно бы мешая слова, — выдает в нем валаха именно это, а вовсе не виднеющиеся в дружелюбном оскале клыки, наталкивающие на мысли о сказках про упырей. У Алеса соломенного цвета сухие волосы, заплетенные в мелкие косы, вместе с отдельными прядями торчащие из хвоста, забранного заколкой высоко на макушке. Кое-где в объемной дикарской прическе получается разглядеть резные бусины. Металлические, они стучат-клацают о многочисленные серьги-колечки в его ухе. Судя по его горячности и резким движениям, Титай бы не удивился, узнав, что серьгу Алес вешает за каждую убитую сотню врагов.

Второй, Хвитан, намного выше ростом. Разворот плеч показывает, что когда-то он сутулился, но теперь, очевидно, перестал. Дверные проемы под него перестроили? Волосы у него не просто светлые — белые. Как и брови, и ресницы. А взгляд красноватых глаз, неотрывно следя за происходящим, улавливает мелочи. Именно Хвитан подмечает, как Титай идет. Шаг совсем не похож на тот, что был у танцоров при дворе Мелека или в домах Ялиты. Зато очень напоминает кое-что другое. О, да. Уже видел таких. Очень давно. Нужно будет предупредить князя, а сейчас лучше виду не подавать. Если это окажется правдой… Таких людей лучше вешать тихо и быстро.

— Да не бойся, не отравлено. — Зеленоглазый воин, находясь в настроении куда лучшем, чем у его приятеля (впрочем, как всегда), подмигивает, почесывая щетину. После жаркого утра вся стража занята чем-то важным. А они вот охраняют опасного преступника. По крайней мере, часть гостей из далекой Порты думает именно так.

— А мне выпивки не перепадет? Раз уж помог тебе выиграть? — Титай приподнимает бровь, осторожно испытывая границы чужого дружелюбия, — показное оно или настоящее? — Вам двоим приказано меня сторожить?

На слово, конечно, не верится. Сказать можно многое. Титай поджимает губы, раздумывая, как повежливее предложить незнакомому человеку первым попробовать воду в кувшине. А еще на них можно было бы напасть. Все еще. В зависимости от ответа на невинный, но правильно заданный вопрос станет ясно, сколько человек охраны в этой цитадели. Титай потирает лоб тыльной стороной ладони. Становятся видны засохшие кровавые разводы на ребрах и животе. Всегда сложно менять сторону: в какой-то момент становится неясно, как себя вести, чьим улыбкам верить. И в итоге приходится становиться самим собой. Или окончательно себя терять.

— Значит, все же с послом прибыл. — Хвитан делает свои выводы, тут же принимая монету от напарника. Отзывается на победу, лишь коротко хмыкнув. Видно, был не особо заинтересован в выигрыше.

— Хочешь с нами выпить? — Алес обращает внимание на более важные вещи, прежде чем ответить на вопрос. — Всем в городе, всей страже, всем при звании приказано тебя охранять. Так или иначе. — Будто не придавая значения собственным словам, он подходит к столу, вертит в руках пустой кубок и наливает в него воды из кувшина.

В стражники тут берут не каждого, кто умеет держать в руках оружие, — важен и острый ум, и то дерзкое, проскальзывающее во взгляде человека, способного не только подчиняться, но и вести за собой. Хвитан не дожидается приглашения, догадываясь обо всем без лишних слов. Он делает глоток воды, так, мимоходом, оставляя кубок на столе. Стражники перекидываются парой коротких фраз на готском, прежде чем задать вопрос:

— Ты ранен?

— Кровь княжеская. — Титай усмехается белозубо, отзываясь довольно резко. Падает на край кровати, подхватывает тяжелый кубок. Пить хочется так, что почти готов убить за воду. Благо не приходится, и стража оказывается сообразительной. Удивительно, как Алексей не боится ставить на дело умных людей. Порта диктовала для военных условия несколько иные, было бы неплохо узнать этих двоих получше. И местные порядки заодно. А раз уж сторожить приказано всем, то…

— Может, сыграем? Есть табула? Ур?[9] Или хотя бы кости?

Оба воина заметно напрягаются, чуть хмурятся в ответ, но вопросов не задают, приходя к одному и тому же выводу: будь князь серьезно ранен, об этом знал бы уже весь двор. Да и парнишка бы не скалился так, причинив вред правителю. Значит, в это лучше просто не лезть. Хвитан молча уходит, за широкой спиной хлопает дверь.

— Вот же! — Оставшийся валах закатывает глаза и скрещивает руки на груди. Делает это почти мимолетно, не сводя теперь цепкого взгляда с Титая. Становится ясно, что в отсутствие приятеля Алес легко берет на себя все его задачи. — Он за игрой пошел, — объясняет на всякий случай. Вряд ли их гость сейчас расслаблен и воспримет молчаливый уход как что-то хорошее. Само собой, Алес даже не оборачивается на звук вновь открывающейся двери. Знает прекрасно, кто и зачем вернулся.

— С кем из нас будешь играть? — Табула ложится на стол, а Хвитан аккуратно притворяет за собой дверь, оборачивается и бросает на стол чеканную монету. — И что из своих украшений будешь ставить на кон? Может, вон ту штуковину? — Алес указывает на золотую звезду[10], прячущуюся среди других украшений на шее юноши.

— А у тебя глаз наметан, я погляжу? — У Титая просыпается азарт. — Тогда ставки придется повысить, одной монеты здесь маловато будет.

Вместе с игрой Хвитан приносит неприметный мешок, который оставляет у двери. И что-то в мешке этом многообещающе позвякивает, стоит опустить его на пол.

День правителя Дороса проходит в страшной суете и еще более страшном притворстве. Куда бы ни сделал шаг, поблизости оказываются люди посла, снуют тут и там, вынюхивают. А если не они, то вырисовывается сам Джахан. Алексей решает отомстить мелочно и довольно прозрачно: начинает преследовать его в ответ. Присоединяется к трапезе, когда посол ест. Рассказывает ему о сортах инжира, когда тот пытается скрыться в саду. Настигает посла в коридорах, у библиотеки, даже заглядывает в спальню гостя с соседнего балкона, абсолютно случайно оказавшись рядом.

— Все ли хорошо у вас, Великий посол? Выглядите встревоженным. Не беспокойтесь, виновные будут наказаны, нарушитель в надежных руках. Уж мои-то люди непременно докопаются до правды.

Джахан стискивает в пальцах письменные принадлежности, и Алексей прекрасно видит, с каким превеликим трудом тот удерживается, чтобы не запустить ими в назойливого хозяина дворца. То-то же, посол. То-то же.

К вечеру безудержное веселье князя оборачивается победой: Тени посла исчезают с горизонта, а сам он запирается в покоях, сославшись на головную боль. Отправляет только своего советника с просьбой передать пленника.

— Господин, — советник Вахид, худощавый мужчина весьма измученного вида, кланяется едва ли не в пол, — разрешите хотя бы узнать, что именно сделал юноша? Ведь он был в составе посольства, мы несем ответственность…