Читать книгу - "Консервный Ряд - Джон Эрнст Стейнбек"

— Я много тебе задолжал, я знаю, — против обыкновения просто сказал он.

Ли Чонг блеснул золотой улыбкой, отдав должное этой простоте. И молча кивнул, ожидая, что последует за столь необычным вступлением.

Хорэс облизнул губы от одного уголка до другого.

— Не хочу, чтобы над моими ребятками это висело, — сказал он. — Ты ведь уж верно не будешь больше давать им мятных леденцов?

Лицо Ли Чонга выразило согласие.

— Очень, очень задолжал, — сказал он.

— Ты знаешь мой участок земли с сараем? Там, где рыбная мука.

Ли Чонг кивнул. Мука принадлежала ему.

— Если я отдам тебе и сарай, и землю, ты спишешь мой долг? — с жаром спросил Хорэс.

Ли Чонг откинул назад голову и взглянул на него сквозь половинки стекол, правая рука нервно потянулась к счетам, в уме замелькали колонки цифр. Строение было ветхое, а участок земли, пожалуй, может и окупиться, если, конечно Консервный Ряд станет когда-нибудь расползаться в стороны.

— Спишу, — сказал Ли Чонг.

— Давай сюда все счета и немедленно составим купчую, — Хорэс, казалось, куда-то спешил.

— Все счета не нужны. Я дам тебе одну общую бумагу.

Сделку совершили чинно, не теряя достоинства, и Ли Чонг поставил четверть пинты «Старого Тенесси». После чего Хорэс Абервилл, держась очень прямо, прошествовал по пустырю, мимо кипариса, через линию, и по куриной тропе к сараю, который только что перестал быть его, и на куче рыбной муки пустил себе пулю в лоб. И хотя это не имеет отношения к нашей истории, замечу все же, ни один аббервиллев отпрыск от той и другой матери никогда с тех пор не испытывал нужды в мятных леденцах.

Но вернемся к тому дню. Хорэс лежал на козлах, из тела его торчали иглы, через которые вливалась заморозка, а на ступеньках дома сидели обнявшись две его жены — они оставались подружками до самых похорон. После чего разделили детей и никогда уже больше не разговаривали друг с другом. А Ли Чонг стоял за табачным прилавком, его добрые карие глаза были обращены внутрь, туда, где пряталась извечная китайская печаль. Он знал, что не мог бы ничем помочь, и все-таки жаль, что не понял тогда, с чем пришел Аббевиль — мог хотя бы попытаться помочь. Право человека убить себя неотъемлемо — это было его глубокое убеждение, рожденное состраданием к ближнему. Но он также знал, что иногда помощь друга может оказаться спасительной. Ли уже внес свою толику на похороны и послал убитым горем семействам по корзине съестных припасов.

Так вот нежданно-негаданно Ли Чонг стал хозяином аббервиллевского сарая — справная крыша, крепкий еще пол, два окна, дверь. Правда, в нем гора рыбной муки, а запах у нее на любителя и с трудом выветривается. Ли Чонг прикинул, нельзя ли пустить его под склад для своих товаров. Но тут же отбросил эту мысль. Дом стоял на отшибе, а в окно залезть ничего не стоит. Он барабанил золотым кольцом по резиновой подушечке, прикидывая, что делать с обновкой; тут как раз дверь отворилась и вошел Мак. Мак был старейшина, вождь, наставник и в совсем крошечной степени эксплуататор небольшого сообщества, которое объединялось отсутствием у его членов семей и денег, а также тем, что, кроме еды, питья и удовольствий, никаких других потребностей у них не было. В отличие от других людей, которые в погоне за жизненными благами разрушают себя и падают замертво в двух шагах от вожделенной цели, Мак и его приятели продвигались к своей цели без суеты, ничего не планируя, а преуспев, мирно пользовались плодами достигнутого. Мак и Элен, молодой человек, обладающий огромной физической силой; Эдди, запасной бармен у «Ла Иды»; Хьюги и Джонс, ловившие иногда котов и лягушек для Западной биологической, жили в больших ржавых трубах, лежавших на пустыре по соседству с лавкой Ли Чонга. Сказать точнее, они жили в трубах, когда шел дождь, в ясную же погоду обретались под сенью черного кипариса, росшего на возвышении. Ветви кипариса свисали вниз наподобие полога, под которым было хорошо лежать, наблюдая за ходом жизни всего Консервного Ряда.

Увидев Мака, Ли Чонг слегка напрягся и глаза его обежали лавку, не явились ли следом его дружки — Эдди или Элен, Хьюги или Джонс, и не прицеливаются ли они к какой-нибудь банке.

Но Мак выложил свою карту с покоряющей откровенностью.

— Ли, — сказал он. — Мы с Эдди и с другими слышали, что теперь ты хозяин участка Аббервилля.

Ли кивнул.

— Мы с друзьями подумали, может, ты позволишь нам поселиться в его сарае. Мы будем сторожить твою собственность, — поспешил он прибавить. — Никто не посмеет залезть туда или причинить какой-нибудь ущерб… А ведь могут выбить стекла, сам знаешь… — Мак стал перебирать грозящие опасности:— Или начнегся пожар. Без сторожа плохо.

Ли откинул назад голову, посмотрел в глаза Маку сквозь половинки стекол и глубоко задумают, средний палец замедлил барабанную дробь. В глазах Maкa он прочитал благожелательность, братскую солидарность, готовность осчастливить всех. Почему же все-таки Ли Чонг чувствовал себя чуть-чуть как бы загнанным в угол? Почему ум его прощупывал очередной шаг так же осторожно, как кот, пробирающийся среди кактусов? Придумано прекрасно, даже отдаст филантропией. В уме Ли рисовалось возможное развитие событий. Нет, пожалуй, вполне вероятное развитие, и палец его задвигался еще медленнее. Он мысленно услыхал свое «нет», сказанное Маку, и увидел разбиваемые окна. Мак повторно предложит охранять его собственность, опять получит отказ, и Ли увидел языки пламени, лижущие стены. Мака, бегущего тушить пожар, почуял запах дыма. Палец перестал стучать по резиновой подушечке. Да, Ли положен на обе лопатки. Он понимал это. Ему оставили только возможность сохранить лицо.

— Вы хотите алендовать мой дом? Жить как в отеле?

Лицо Мака засияло улыбкой. Конечно, он человек великодушный.

— Это мысль! — воскликнул он. — Какая будет плата?

Ли задумался. Сколько ни назови — не имеет значения, все равно ему не видать ни цента. А значит — надо назвать настоящую хорошую цену — как иначе сохранишь лицо? И Ли сказал:

— Пять доллалов в неделю.

Мак поддержал игру и довел ее до конца.

— Надо поговорить с ребятами, — сказал он, выражая голосом сомнение. — На четырех долларах не сойдемся?

— Пять доллалов, — не уступал Ли.

— Ладно, пойду послушаю, что скажут мои.

Так вот и состоялась та сделка. И все были счастливы. Если кто и говорил, что Ли Чонг, верно, хочет разорить себя, то сам Ли Чонг так не думал. Окна в доме целы. Пожара нет и не будет; пусть он в глаза не видел арендной платы, но если у его жильцов заводились деньжата. что было не так уж и редко, никому в голову не приходило тратить их на стороне, а не в лавке Ли Чонга. Что получил Ли Чонг? Пятерых постоянных покупателей. Но это не все. Случись, забредет в лавку пьяный и начнет дебош, случись, парни из Нового Монтерея спустятся вниз с недобрыми намерениями, Ли Чонг только крикнет, и его жильцы со всех ног мчатся ему на помощь.