Читать книгу - "Тропа пьяного матроса - Владимир Михайлович Гвановский"

Наши мальчики обсуждают план, как вас вернуть, но девочкам не говорят. Вообще, они совсем непослушные стали, к нам даже участковый приходил и сказал, что если на Ваню ещё хоть один учитель пожалуется, то его отправят в детскую колонию. Ваня два часа после этого разговора вёл себя тихо, а потом снова за своё. Мы уже не знаем, что с ним делать, но ему хоть будет что своим детям рассказать!

В прошлую пятницу я была в больнице, у окулиста. Оказалось, у меня близорукость. Теперь ношу очки, и знаете, это намного сложнее, чем я думала. И вообще, я не подозревала, что люди такие любопытные! Все вокруг начали спрашивать, фальшивые ли очки, или я действительно много читаю.

Новая учительница по географии узнала, что мы с вами ставили пьесы в школьном театре, и предложила нашему классу поставить пьесу-сказку про лесных жителей, которые борются за чистоту и порядок в лесу. Я играю русалку, Тая — фею, Марина — кикимору, Ваня и Миша — мусор, а Лида — листву. Но репетиций ещё не было.

У меня к вам большая просьба: пришлите слова той песни о художнике и поэте, которую пели нам под гитару? Помните, мы собирались в поход на Демерджи? Давайте сходим летом? Мама сказала, что с удовольствием сходит тоже, несмотря на угрозы нового классного руководителя. Вот и все мои новости на сегодня. Напишите, пожалуйста, про свою жизнь. Надеюсь, вы скоро приедете к нам! С любовью, Алиса».

Они скоро вырастут. Два-три письма. Если повезёт, мы сходим в горы. Всё, чем я жил, чем болел, становится воспоминанием. Я стою над бухтой, наблюдая, как облако накрывает, как вязаной шапкой, далёкий Чатыр-Даг. Мне нужно всего лишь накинуть косуху, выйти на набережную, пожать руку уличному гитаристу, поджемовать с ним, потом пропустить по паре-тройке шотов в «Ринго Стар», подсесть за столик к девчонкам. Но я опять никуда не иду, перечитываю письмо. Если будет совсем нехорошо от воспоминаний, у меня в шкафчике есть початая бутылка «Киндзмараули», да и пачки «Честера» на сегодня точно хватит. Решено — весь вечер курить и вспоминать! Может, мне удастся понять, почему всё так сложилось.

Глава 1. Леший

Всю ночь мне не давала спать мысль об этих дурацких коровах. Вчера, наспех закончив подготовку к контрольной по теме «Предложения с обращениями, вводными и вставными конструкциями», я схватил рюкзак, пробежал сократом к станции «Западная», где меня ждала Надя, и мы едва успели на последний автобус до села Счастливое. Уже в темноте прошли в Многоречье по грунтовке и за селом встали на ночёвку в старом ореховом саду: несмотря на начало апреля, там было очень тепло. Мы решили долго не сидеть, поужинать и лечь спать — с утра нам предстоял непростой подъём на массив Бойка. Я принёс охапку дров. Пока разжигал костёр, Надя уже сама поставила палатку, уложила внутрь рюкзаки, карематы, спальники и, улыбаясь, посматривала на меня — до этого у неё не получалось справиться с палаткой в одиночку. Потом я отправился за водой и тут-то увидел в темноте искорки зелёных глаз. Коровы! Разлеглись в саду под орехами и, видимо, ночевать тут будут. А если палатку затопчут? Я решительно ничего не понимал в коровьей логике и поделился своими сомнениями с Надей, у которой бабушка жила в настоящей деревне. Надя засмеялась:

— Да они утром пойдут, на рассвете. Ну а если затопчут нас — значит, судьба такая. Ты лучше открой вино, а то каша с тушёнкой остывает.

Разложив кашу по мискам, девушка прикрепила к веткам ореха разноцветную гирлянду, подключённую к миниатюрному аккумулятору — и начался праздник. Я не мог отвести от Нади глаз — от её золотистых волос, озорного взгляда, красивых коленок, выглядывавших из-под клетчатой юбки.

— Вот что, Надя. Я себя запрограммирую — когда коровы пойдут, сразу проснусь.

К одиннадцати мы уже лежали, обнявшись, в состёгнутых спальниках. Я дремал, уткнувшись носом в Надины волосы, и из ущелья вместе с журчанием холодной речки в мою голову проникали странные сны. Минотавр с бензопилой вёл допрос в стеклянной комнате, угрожая отрезать мне правую руку. Я не выдал тайну, прошёл испытание и сел пить водку с другом, закусывая ломтиками говяжьей бастурмы, как вдруг с ужасом подумал, что говядину не проверил ветеринар и она может быть заражена, а соль не нейтрализует паразитов. Но тут из подвала вышла обнажённая Надя в белом чепчике с красным крестом, обняла меня за плечи, прижавшись твёрдыми сосками к моей спине, и ласково прошептала:

— Пей водку, если не уверен в качестве мяса, она всё нейтрализует!

Коровы, действительно, пошли на рассвете — я дёрнулся из спальника, облизывая пересохшие губы, расстегнул тамбур. Стадо проходило в метре от нашей палатки, не обращая на меня никакого внимания. Гордый своим внутренним будильником, я снова залез в нагретый спальник, и мы ещё час валялись.

Когда пришло время надевать рюкзаки и покидать поляну, начался мелкий дождь. Колея была глубокой, полной ржавой жижи, поэтому я прокладывал путь через кустарник над дорогой, и к моему лбу, к очкам ежеминутно прилипала мокрая паутина. Днём дождь усилился и назойливо барабанил по дождевику. Мы вошли в густой туман, и, казалось, будем идти в нём бесконечно. Вдруг дорогу преградил старый трухлявый бук, который упал на тропу совсем недавно. Я повёл девушку в обход и остолбенел: из центра пня торчало железное дуло винтовки. Осторожно, стараясь отклонить дуло в сторону, я вытащил оружие и сразу узнал легендарную винтовку Мосина: она была не ржавая, что странно, вот только приклад совсем сгнил. На корпусе виднелась гравировка «1938». Винтовка оказалась заряженной, но спусковой крючок не нажимался. Я решил, что в просторном дупле был схрон партизан, а потом их убили, и винтовка осталась в дупле на полвека. Оставлять такое сокровище в лесу, конечно, мы не могли: замотали остатки оружия в целлофан, который обычно стелили под палатку, и продолжили путь.

К турстоянке Баш-Дере пришли под вечер, едва волоча ноги по грязи. Лучшее место оказалось занято — три молодые женщины грели руки над высоким костром. Одну из них я сразу узнал — Пелагея, радастея из Костромы, ходила со мной в один из первых походов. Тогда,