Читать книгу - "Бумажный театр - Милорад Павич"

1

Мне часто снится один сон, снится по частям, как сериал. Во сне я вижу основательный большой дом с двумя петухами на крыше, в доме большая комната с тремя окнами. На каждом окне занавеска до пола, мягкая, полупрозрачная. Во сне я девочка, всегда, сколько бы лет мне ни было наяву, и люблю прятаться между окном и занавеской. Отсюда я смотрю то в комнату, то через щели в закрытых ставнях на улицу, а потом происходит нечто важное. То, из-за чего, вероятно, я и вижу этот сон.

Сначала через занавеску до меня что-то дотрагивается. Что-то живое и теплое. Что-то не может быть стеной или оконной рамой. В них нет такого тепла. Это становится тем более несомненно, когда я нащупываю, что по другую сторону занавески кто-то есть. Кто-то, до кого можно дотронуться так же, как этот незнакомый кто-то дотрагивается до меня. Этот кто-то шевелится, отделенный от меня тканью, которая не позволяет нам увидеть друг друга и все прояснить. Когда я пытаюсь отдернуть занавеску, чтобы увидеть неизвестного, я просыпаюсь, и все исчезает. Через некоторое время сон повторяется, и я начинаю понимать, что существо, которое находится по другую сторону занавески, становится все более притягательным. Я радуюсь ему и этой нашей сладкой тайне, а иногда даже обнимаю его через маркизет. Мы с ним чего-то ждем…

2

Наконец, когда я немного подрастаю, а сон по-прежнему продолжает повторяться, я интересуюсь у врача, что такой сон может означать. И насколько он нормален?

Врач смеется. Когда он смеется, его запах становится сильнее, он говорит мне, что такие сны характерны для близнецов. Они любят прикасаться друг к другу, они к этому привыкли еще в утробе своей матери. Это, видимо, пренатальный опыт.

Я отправляюсь из Марибора в Птуй, где живет моя мать, я хочу разобраться с этим делом. Расспрашиваю мать, но она с уверенностью, не вызывающей ни малейшего сомнения, отвечает, что у нее никогда не было близнецов, что я, как известно всем, родилась раньше времени, семи месяцев, и что меня прикармливали и согревали бутылочкой теплого молока. В общем, ничего особенного.

3

В Птуе, однако, происходит нечто для меня важное. Как-то, возвращаясь домой, в одном из зданий узнаю я то, которое вижу во сне. Оно такое же основательное, у него два петуха на крыше и три окна смотрят на улицу. Петухи теперь потеряли свою прежнюю роль, но они аккуратно покрашены и служат просто украшением, а печь, чей дым они когда-то выпускали в небо, стоит сейчас в прихожей в качестве столика для целого ведра срезанных цветов.

Дом сдается, и я захожу внутрь, чтобы осмотреть комнаты. Их показывает мне невероятно разговорчивый молодой человек с заячьей губой. Он объясняет, что этот дом три года назад купили его родители, чтобы сдавать и жить за счет арендной платы, что он их единственный сын и что теперь отопление в доме газовое. Потом я вхожу в комнату, точно такую же, как та, из сна, с тремя длинными, до пола, занавесками. Молодой человек стоит у двери и, не умолкая, что-то рассказывает, а я, почти не отдавая себе отчета в том, что делаю, захожу за занавеску. Как будто меня заинтересовал вид из окна.

Тут дело принимает неприятный оборот. Он, несколько смущенный моим поведением, спрашивает:

— Простите, вам нехорошо?

В этот же момент я чувствую, что за занавеской кто-то есть. Протягиваю руку и через полупрозрачный маркизет дотрагиваюсь до чьей-то косы. Женской косы. Она примерно на той же высоте, что и моя. И, додумываю я, конечно же, моего возраста. А мне тогда было девятнадцать. Итак, это незнакомое существо — женщина, мы с ней сестры-близнецы, хотя бы по возрасту, и я делаю попытку сорвать скрывающую ее занавеску. Однако за занавеской никого нет, а откуда-то издали, от входной двери, до меня доносится голос молодого человека с заячьей губой:

— Вот, пожалуйста, возьмите стакан с водой!

4

В двадцать три я выхожу замуж за Гудериана. Он очень внимателен ко мне, у него огромные зеленые глаза, которыми он щурится гораздо красивее, чем смотрит. Я больше люблю его, когда он спит. Что касается меня, то со дня свадьбы этот сон мне не снится. А если говорить точнее, с того дня, когда я побывала в том доме в Птуе. Теперь я стала гораздо спокойнее, и моя жизнь течет в каком-то противоположном направлении. Но как-то ночью, лежа рядом со своим мужем, который уже заснул, я почувствовала что-то странное. Боль. Похожую на ту, что чувствуешь при дефлорации.