Читать книгу - "Физика любви - Юля Артеева"

и понял, что пропал. Когда в тренерской она сначала небрежным жестом стянула жилетку и затем клетчатую рубашку. И от вида ее фигурки в узких джинсах меня обдало жаром. А потом она начала играть и, казалось, с каждым мячом хотела вдолбить Карасю в его седую голову, что он не прав, а она королева. Я посмеиваюсь. Она была прекрасна, самое сексуальное, что я видел. Эти ключицы, мокрые от пота… Я трясу головой. Это уже похоже на наваждение.

Я вижу кудрявую макушку Яна и радуюсь, что друг сможет избавить меня хоть ненадолго от этих романтических метаний. Они страшно меня утомили. Подкрадываюсь к Барышеву сзади и заталкиваю горсть снега за шиворот.

– Охренел?! – орет он и отряхивается, точно как его собака.

Я смеюсь и вместо извинений помогаю вытащить ледяную крошку.

– Ну как прогулялись? – спрашиваю весело.

– Нормально.

– Как Настя?

– Оливка классная. Громкая, – он улыбается, что-то вспоминая, – но классная.

– Опа… кажется, у тебя слюна капает.

– Отвали.

Я ерошу другу волосы, знаю, что его это раздражает, и он бьет меня по руке.

– Ты что-то разошелся. Мы идем куда-то?

Я киваю:

– Обратно в «Котов»? Толя нам випку откроет, пацанов еще позовем.

– Не поздновато?

– А когда ты стал прилежным мальчиком?

– А когда ты стал таким говнюком?

Я криво улыбаюсь:

– Да брось. Скажи своим, что ты у меня, а я скажу отцу, что я у тебя.

– Схема рабочая. Ладно, уговорил. Напьемся?

– Нет. Накидаемся.

И мы идем бок о бок, как и всегда. И я стараюсь не думать о том, что впервые в жизни не до конца искренен с другом. Что я попытался кое-что у него украсть. То, что ему не нужно, но просто необходимо мне. Девушку, и ее любовь.

Глава 17

ЯНА

Телефон вибрирует и выдергивает меня из сна. Если это Оливка с очередным описанием своего увлекательного сновидения или с полночными размышлениями, я ее убью. Спросонья не могу сообразить, где телефон, и шарю по всей постели. Снова вибрация. Вот сколько раз думала, что ночью надо ставить на авиарежим! Но нет, мне вечно кажется, что я могу пропустить что-то интересное, если вырублю его. Ага, разве что очередной Настин сон. Наконец нахожу гладкий синий прямоугольник и, сощурившись, пытаюсь разобрать текст. Убавляю свет экрана и перечитываю сообщения. Нет, не может быть, я же не в дурном кино.

Глеб

Забери меня

Яна

ЯНна

Яна

Откуда? Янковский, ты в своем уме?

Глеб

Спустись

Помедлив, вылезаю из постели. На мне злосчастная пижама с Винни Пухами, и я меняю штаны на первые попавшиеся треники со спинки стула, а сверху накидываю куртку. У входной двери останавливаюсь.

А вдруг это шутка? Очередной прикол Янковского. Ладно, пусть лучше он надо мной посмеется, чем я буду мучаться совестью. Или еще хуже, если его первым найдет алкаш дядя Ваня с третьего, а не я. Сбегаю по ступенькам, открываю дверь подъезда и вижу Глеба. Он сидит в сугробе, свесив голову на грудь и, кажется, смотрит в телефон, но это, конечно, не точно. Рядом припарковано такси и, облокотившись о раскрытую дверь, водитель курит, внимательно наблюдая за парнем.

– Здравствуйте? – говорю я мужчине почему-то с вопросительной интонацией.

Он мерит меня взглядом, щелчком отправляет сигарету куда-то во тьму и говорит:

– Ваш?

– Мой, – отвечаю, решая не вдаваться в подробности.

– Забирайте.

– А я вам что-то должна?

Водитель снова мерит меня взглядом. Потом по-доброму улыбается в усы:

– Нет.

– Яна-а-а, – певуче и самодовольно произносит Глеб, поднимая голову, – я же говорил, что она придет.

– Да, дружище, тебе повезло, – говорит таксист и поворачивается ко мне, – я просто хотел убедиться, что он тут не останется.

– Не останется, – растерянно повторяю за ним конец фразы и смотрю на Глеба.

Конечно, не останется, он сейчас пойдет домой. Так ведь? А где вообще он живет? Это Янковский провожал меня до дома, а не я его. Можно отвести его к Яну, например. Его адрес я знаю. Смотрю на дисплей телефона, время 3:12. Супер.

Тоскливым взглядом провожаю машину такси. Пока, дядя. Конечно, никуда я не поволоку его в три утра через весь район.

Подхожу к парню, нависаю над ним и говорю максимально строго:

– Вставай.

– Мне домой нельзя, – пугается Глеб вполне искренне.

– Я сказала, вставай.

И я наблюдаю, как он неловко барахтается в снегу. Длинные ноги разъезжаются, и он никак не может нормально оттолкнуться, чтобы встать. Наконец я смеюсь, зажав рот ладонью. Глеб беспомощно смотрит на меня снизу вверх и просит:

– Помоги.

– Ну что, не нравится быть в зависимом положении, да? Не очень-то это приятно, Янковский.

Я подаю руку, но поднять парня оказывается не так-то просто. Когда мы заходим в подъезд, я с отчаянием думаю, что впереди еще пять этажей. Разумеется, пешком, лифта у нас нет. Я покрепче обхватываю его за талию, сжимаю зубы и начинаю подъем.

Этаже на втором Глеб наконец соображает:

– Мы идем к тебе?

– Ну ты же ко мне приехал.

– А твои родители?

– Папа с вахты еще не вернулся, а мама у «тэ Кати».

– У кого? – хмурится Глеб.

– Забей. Дома никого, не переживай.

– А ты не переживаешь?

Я смеюсь:

– Глеб, ты сейчас больше похож на мешок с картошкой, чем на секси мачо, так что можешь даже не пытаться.

– Я такой дурак, – сокрушенно качает головой парень.

– Это точно.

От него пахнет обычным терпким парфюмом и алкоголем. И чем-то еще. Наверное, так пахнет он сам. Притягательно. Даже в таком состоянии.

На пятом этаже я останавливаюсь почти без сил. Легче отыграть несколько партий в волейбол, чем затащить взрослого парня наверх по лестнице. Я прислоняю Глеба к стене. Наверное, он и так вполне устойчив, но неожиданностей мне не нужно. Открываю дверь и втягиваю его внутрь. Сначала перевожу дух, радуясь, что теперь хотя бы никто из соседей не выйдет на шум и не скажет об этом родителям при случае.

Включаю свет и наконец внимательно смотрю на Янковского. Он выглядит как обычно, но черты лица какие-то мягкие и смазанные. Он смотрит на меня, и во взгляде его столько тумана, что я понимаю – он действительно прилично пьян.

Я обреченно вздыхаю. Ну что ж, придется о нем позаботиться. Конечно, не скажу, что я этим расстроена, но это и не мечта всей моей жизни.

Усаживаю его на банкетку у двери и помогаю разуться. Точнее, я