Читать книгу - "Обратный отсчет - Саманта Бейли"

За четырнадцать долларов пятнадцать центов я получаю доступ к базе данных адресов. Бинго! Бенджамин Лейтон. Вест-Эвергрин-авеню, Уикер-парк. Еще и суток не прошло с гибели Николь, с того момента, как она прыгнула на рельсы, а у меня есть ее адрес и адрес ее брата, и я знаю, что муж Николь здесь, в Чикаго, или в Нью-Йорке. Сначала я съезжу на работу, а потом отправляюсь к ее брату. Я спрошу его, знает ли он, почему она приклеила записку к моей сумочке, почему выбрала меня, где его племянница и видел ли он ее.

Я закрываю ноутбук. Шея затекла. Кажется, я расчесала ее, сама того не заметив. Из-за стресса у меня обострилась экзема. Я беру с желтого прикроватного столика стероидную мазь и вдруг замечаю на стопке книг по самопомощи свою свадебную фотографию.

Чтобы не закричать, я зажимаю рот рукой. Это фото, на котором мы смеемся, крепко обнявшись на ступенях особняка Кита[3], где только что поженились, лежало в ящике тумбочки с того дня, как я сюда переехала. Я просто не могла видеть его, не могла видеть лицо человека, который так жестоко меня предал. Но выбросить снимок я не находила в себе сил. Как же фотография оказалась здесь? Кто-то достал ее из тумбочки.

И этот кто-то, возможно, до сих пор находится в моей квартире.

Глава десятая

Николь

Четыре недели назад

Николь проснулась, услышав, как хлопнула дверь. Где она? Ей понадобилось какое-то время, чтобы понять, что она уснула на диване с Куинн. После ухода Тессы Николь хотела чуточку вздремнуть, всего минутку. О чем она только думала? А что, если бы Куинн свалилась с дивана? Или задохнулась бы в подушках?

— Николь, ты здесь? — услышала она голос Грега.

Она взглянула на серебряные часы, висевшие над телевизором. Странно, муж обычно приходит гораздо позже.

— Ты что тут делаешь? — спросила она, увидев его в дверях.

— Я тебе звонил! Я столько раз звонил, а ты не отвечала! — сказал он сердито.

Николь осторожно села, стараясь не разбудить дочь.

— Мы с Куинн уснули. Если бы ты был рядом, ты бы знал, что мамы и дети это иногда делают.

Ей самой очень не нравился тон собственного голоса, но этот упрек привел ее в ярость. Ее работа — заботиться о Куинн, даже если это означает, что Грег не всегда может с ней пообщаться.

Муж вздохнул. Он выглядел подавленным.

— Нам надо поговорить, — сказал Грег и сел рядом с ней. — Ничего не получается, Николь. У нас ничего не получается.

Она не успела ответить, потому что Куинн проснулась, ее личико недовольно сморщилось, и девочка громко заплакала. В комнате неприятно запахло.

— О нет! Только не сейчас! — простонал он, как будто малышка могла контролировать процессы, происходившие в ее организме.

Николь встала с дивана, положила Куинн на коврик и взяла один из многоразовых тканевых подгузников со столика. Она помахала им перед лицом Грега:

— Не хочешь заняться этим? Видишь ли, если я не всегда подхожу к телефону, это значит, что я забочусь о нашем ребенке.

Куинн так извивалась, что нечаянно ударила Николь ножкой по лицу.

— Прекрати! — крикнула та и тут же устыдилась того, что потеряла терпение.

Она стала гладить личико Куинн, повторяя:

— Прости, прости, мамочка просто расстроена, все не так, как должно быть.

Грег опустился на пол и предложил:

— Пожалуйста, давай я это сделаю.

Запах его туалетной воды «Прямо с небес» напомнил ей о том, как она полюбила его много лет назад. Как ей нравилось, что он с ней флиртует, какими глазами он смотрел на нее тогда! Каково было его удивление, когда он узнал, что она — та самая Николь Лейтон, глава «Дыхания». А теперь она не могла спокойно смотреть, как он пытается справиться с подгузником.

— Если протекает, значит, слишком свободно, — сказала она и сама затянула завязки. — Но спасибо тебе за помощь.

Она обернулась к нему с улыбкой, надеясь, что теперь напряжение между ними спадет, но, глянув на его пиджак, заметила на лацкане рыжий волос.

Он отпрянула. Длинный рыжий волос! Женский! Подойдя к Грегу, Николь сняла волос и прошептала, почти прошипела:

— Это чей?..

Она очень боялась услышать ответ.

Грег раздраженно взглянул на нее:

— Моей ассистентки. Ее волосы повсюду.

От его взгляда она едва не превратилась в камень.

— Послушай, я больше не могу так жить. Я очень старался, изо всех сил. Но больше у меня сил нет. Ты — параноик. Ты больна, Николь. Ты стала совсем другой, я не узнаю тебя.

Больна? Параноик? Может быть, это правда? Или человек из прошлого подталкивает ее к безумию? И не обманывает ли ее муж?

— А твоя ассистентка приходила в больницу, когда я родила Куинн? — спросила она.

«Пожалуйста, скажи: “Да”!» — мысленно взмолилась она. С паранойей ей было проще справиться, чем с мыслью, что Донна вернулась ей отомстить.

— Нет, с чего бы ей приходить? — ответил Грег, нахмурившись.

Николь начала задыхаться. Пытаясь справиться с нахлынувшей паникой, она спросила:

— А как ее зовут?

— Мелисса, — ответил он со вздохом.

— Ты спишь с Мелиссой? — выпалила Николь.

Все, в общем-то, указывало на это. Все те вечера, которые он проводил в офисе после рождения Куинн. Хотя он ходил с женой на все УЗИ и собрал кроватку, перед рождением Куинн он стал больше работать. Срочная работа, говорил он, придется задерживаться допоздна. Тогда Николь подумала, что он хочет зарабатывать больше из-за того, что она вот-вот уйдет в декрет. Но он ведь мог врать ей. И не все ли ей равно, есть ли у него роман? Она не сумела ответить себе.

Грег вытаращил глаза:

— Ты задаешь просто нелепые вопросы!

С тобой она не будет в безопасности.

— Просто нам нужен любящий муж и отец. Ты нужен нам!

У Николь вдруг закончились силы, голос сорвался.

Тогда он сказал жалобным тоном:

— Дело в том, Ник… Я больше не могу. Я больше не хочу быть твоим мужем, и отцом этого ребенка тоже, если это означает быть отцом, — он взглянул на Куинн, смотревшую на него с коврика. — Все это ненормально. Мы не такие… Я очень несчастен!

Слова Грега словно громом поразили Николь, слезы хлынули потоком, обжигая уставшие глаза.

— Но ты ведь мой муж. И ты отец…

Она посмотрела на невинного ребенка, на дочку, которая, конечно, не понимала, что говорят ее родители.