Читать книгу - "Осенняя охота - Екатерина Златорунская"

поглощало огромное белое облако, а в ноябре бушевали бури. Его коллеги, стокгольмцы по рождению, приписывали региональному фактору добрый и спокойный нрав Йохана. Возможно, что так и было, тем более что он так и не избавился от сконского говора, выдававшего в нем провинциала с юга страны.

Йохан родился в Истаде и прожил там до пяти лет, потом с родителями переехали в Мальмё. Его отец Ове устроился на работу официантом в кафе на Стурторгет. Мать Мерит приняли на чулочную фабрику. В летние сезоны отец изредка брал Йохана на работу. Он сидел на стульчике, далеко от всех, пил какао и наблюдал праздничную беззаботную жизнь: мужчины в костюмах и женщины с голыми руками ели дорогую еду, играл пианист, метались между столиками официанты, среди них его отец с почтительным лицом, девушки в белых костюмах подходили к публике и играли на скрипках. Йохан запомнил джентльмена, похожего на Уинстона Черчилля, с сигарой и таксой у его ног. Ближе к десяти вечера, когда Йохана смаривал сон, а жизнь в ресторане разгоралась, приезжала мама и забирала его домой.

Отец знал рецепты всех блюд из ресторанного меню и мог приготовить любое, иногда приносил то, что оставалось. Йохан помнил вареного угря под соусом карри, а однажды отец принес омара в белом вине по знаменитому рецепту Туре Вретмана. Они втроем накрывали на стол и завтракали как в ресторане.

На выходные, когда у отца не было смены, ездили в Данию на маршрутном катере, тогда еще не был построен автомобильный мост. Отец Йохана в расстегнутой на груди рубашке и сандалиях любил сидеть на палубе. Катер назывался «Бегун». Йохан не знал, зачем он хранит никому не нужные воспоминания. Инна не любила, когда Йохан рассказывал о детстве, он и сам чувствовал, как становится тяжелым и сентиментальным. Однажды, когда он вспоминал пальмовый фестиваль в Мальмё, Инна рассердилась: бесконечное копание в прошлом – удел стариков. Йохан обиделся. Он не сразу понял, что же его так задело в реакции Инны. И только недавно осознал: в молодости он не вспоминал – он жил.

Его отец умер очень рано, в тридцать шесть лет, от рака легких. К тому моменту они уже развелись с матерью. Но Мерит не могла отпустить мужа ни после развода, ни после смерти. Вся сила ее заботы обрушилась на его отца, Класа Мартинссона. Тот рано овдовел, Лилианна, его жена, умерла от рака в пятьдесят восемь, с тех пор дед жил один. Мать Йохана помогала ему по хозяйству, заботилась о нем, как о родном отце, и местные в округе забыли, что у Класа был сын, а не дочь.

Родители Мерит жили в Векшё, Йохан навещал их в детстве, купался в море. Он помнил вкус смоландской сырной лепешки. Они были счастливы, и Мерит говорила, что Йохан пошел в Сёдерлундов, а не в Мартинссонов и, значит, будет счастливым. Все Сёдерлунды были счастливыми, кроме матери Йохана – Мерит. Все, кроме нее.

В девяносто три года дед по-прежнему жил в Мальмё, жил один, плохо справлялся, его уговаривали (и мать, и Йохан) переехать в дом престарелых, записали на следующий сентябрь, но он хотел умереть на своей земле, как умирает старое дерево. Дед писал книгу о своей жизни, но не из влечения к творчеству. Ему хотелось поймать, как птицу в клетку, прошедшее время – скучные, лишенные аромата жизни подробности. Дед цеплялся за старый мир, за его даты, предметы, как умирающий за каждый вдох, продлевающий существование.

Дед тоже помнил, что тот катер, на котором они ездили с отцом из Швеции в Данию, назывался «Бегун». Они запомнили его вдвоем, им вдвоем было нужно это воспоминание, а больше никому.

Когда Йохан после гимназии решил поступать в полицейскую школу, мама расстроилась: работа полицейского не для него, слишком он добрый, доверчивый, ребенком спасал божьих коровок, играл на кларнете. Йохан обещал работать в патрульной службе. Мама успокоилась.

Последним экзаменационным испытанием в школе полицейских стоял психологический тест. Экзаменатор задавал простые вопросы: о потрясениях в прошлом, о качестве сегодняшней жизни, о планах на будущее. Йохан пережил развод родителей, смерть отца, но эти испытания не подкосили его. Он мечтал работать в криминальной полиции, он был молодым, сильным, красивым. Во время учебы теоретические дисциплины давались ему хуже практических. Он был лучшим в беге и на футбольном поле был полузащитником. И еще Йохан выбрал работу полицейского, потому что не хотел идти в армию, только он об этом никому не рассказывал.

В последний год учебы он влюбился в датчанку Маргу из конной полиции Дании. Они встречались каждые выходные, она приезжала к нему в Мальмё или он к ней.

Когда его перевели в криминальную полицию Стокгольма, где он прошел путь от ассистента до комиссара, он был уже давно разведен. Получив должность инспектора, наконец-то обрел счастье в семейной жизни. Его вторая жена Инна была моложе первой на десять лет. Когда он в тридцать пять лет переехал работать в Стокгольм, она только оканчивала гимназию. Веселая, спортивная, она проходила свидетелем по краже в отделе краж, помогла опознать парня. Они влюбились, поженились и жили, вопреки опасениям Йохана из-за разницы в возрасте и разных характеров, хорошо. Через три года родилась их первая дочь Улла. Младенцем она не спала ночи напролет от колик. Инна, веселая, энергичная, неутомимая, поникла в этот период, потеряла прежний интерес к жизни. В то время их отдел расследовал сложное уголовное дело: умышленное убийство группой лиц при отягчающих обстоятельствах, совершенное восемь лет назад. Жертвы – криминальный авторитет и находившиеся с ним рядом сестра с детьми – мальчиком тринадцати лет и девочкой четырнадцати. Йохан работал без выходных, но доказательств причастности преступной группы не хватало для предъявления прокурором обвинения. Когда главный свидетель отказался от своих показаний, дело рассыпалось. Ночами Йохан носил Уллу на руках и думал, что делать. Она беспрерывно плакала. Жалкий маленький человечек. Он прижимал ее крепко, она затихала на время. В голове мельтешили предложения из отчетов криминалистов, лица убитых детей, имена, даты жизни. Он чувствовал злость, даже ненависть к преступникам, хотя им на момент преступления было не больше двадцати трех лет каждому, все они были из неблагополучных семей. Двое – эмигранты из Сирии, бежали от взрывов и смерти, но убили с легкостью, без жалости, невинных людей. Он смотрел на крошечное лицо Уллы, и страх, что его дочь может стать строкой в уголовном деле, изводил его. Он знал, как легко и буднично убивают, без