Читать книгу - "Парашюты и парашютисты - Нина Викторовна Романова"

Мы посмотрели друг на друга и начали хохотать.

– Нет, он совершенно серьёзно на это жалуется, а доктор совершенно серьёзно посылает его на УЗИ! – сквозь смех объясняла Тася.

– Да ты бы ему сказала, что в России все с детского сада знают: дерьмо не тонет!

Зазвонил телефон.

– Маруська, привет! – ответила я. – Приходи суши есть, у меня Тася.

– Ой! Тасюня! Конечно приду! Только ужинайте без меня: я ни суши, ни ваши медицинские истории не люблю. Вы же их опять за едой будете рассказывать!

– Исключительно для улучшения пищеварения, – отшутилась я. – Ну давай, подтягивайся, как сможешь: суши закончатся минут через десять, истории часа через два.

Алиска рассмеялась.

– Ладно. Ждите.

Я отключилась и вернусь к разговору с Тасей.

– Таких «пацев» у тебя будет всё больше и больше. Недавно в интернете очередную «крутую медицинскую» статью опубликовали о том, когда и почему этакая «беда» приключается. Так что жди.

– Да, я всегда готова, – рассмеялась Тася. – История номер два.

Я с удовольствием и нетерпением приготовилась слушать дальше.

– Пришли на приём двое: оба совершенно унисекс – не поймёшь, какого пола. На направлении – исследование малого таза. Я спрашиваю: «Фамилия, имя, отчество?». Один из них отвечает. Я говорю: «Ложитесь на спину». Ложится. Начинаю исследование. Мочевой пузырь пустой и, конечно, ничего не видно. Объясняю: «Вторая половина обследования малого таза включает в себя исследование влагалищным датчиком. Снимите, пожалуйста, брюки, нижнее белье, ложитесь и укройтесь простынёй…» Пациент широко раскрытыми глазами уставился на меня и говорит: «Я муж!» Я в шоке смотрю на него и спрашиваю: «А чего вы тут делаете?» Он отвечает: «Я переводить пришёл, жена по-английски не понимает…»

Я с удивлением смотрела на Таську, и вдруг до меня дошёл весь комизм ситуации. Я подавилась от смеха, причитая:

– Так какого же чёрта он улёгся для обследования?

Но подобные вопросы относятся к категории риторических, и ответов на них не существует.

– А что у тебя? – спросила Тася.

– Ой, – махнула я рукой, – случай просто хоть стой, хоть падай. Мужику сделали операцию без наркоза.

– То есть? – не поняла Тася.

– То есть миорелаксанты ввели, а посему он, как парализованный, ни пошевелиться, ни сказать ничего, ни глазом моргнуть не мог. А обезболивающее забыли.

– И он всю операцию по живому перенёс?

– Вообще удивляюсь, как от болевого шока не скончался, – грустно подтвердила я. – Кстати, не такое уж редкое осложнение по вине врачей, хотя сложно себе представить, что такое возможно, правда?

– У меня мороз по коже! И что он теперь?

– Выдаёт сильнейшие приступы боли на любой раздражитель: резкий звук, яркий свет. Работы с ним – просто непочатый край.

– Ой, нет, Шура, – вздохнула Тася, – не нравится мне твоя специальность. Я бы не смогла. У меня на УЗИ хоть увидеть можно, с чем бороться, что лечить. А у тебя…

– Ты знаешь, кто бы мне сказал в России лет двадцать назад, что я психологом работать буду – не поверила бы.

– А у нас там – как, психология, вообще, существует?

– Да ну, что ты, сейчас такая же развитая индустрия, как здесь, и становится всё популярнее.

– Как-то я не помню, чтоб у нас психологи водились в прежние времена. Мы в госпитале иногда работали, так там были психотерапевты, и то непонятно, чем они занимались.

– К твоему сведению, психологи впервые в русской литературе упоминаются в поэме Лермонтова «Сашка»:

«…Я не берусь вполне, как психолог,

Характер Сашки выставить наружу…»

– Интересно, – кивнула головой подруга, – а тебе вот, что самое сложное в работе?

– Мне бывает сложно поставить грань, чтобы не пускать чужие проблемы в свою жизнь, – ответила я. – Знаешь, я иногда словно «заражаюсь» от пациента, вживаюсь в его историю, чтобы потом вместе «выздороветь». А это, собственно, не всегда и не совсем правильный подход, – я вздохнула. – Расскажи лучше, как тебе семейная жизнь?

– Ты знаешь, боюсь даже рассказывать, чтоб не сглазить: хожу тихонечко, дышу через раз, чтобы – не дай бог – не спугнуть моё запоздалое счастье.

– Ну и слава богу, – вздохнула я облегчённо.

– А ты? У тебя что-то интересное намечается?

– У меня пусто на горизонте, да и времени на это нет, – усмехнулась я.

– Как это пусто? А Шон?

– А что Шон? – удивилась я, но сердце невольно замерло.

– Да он все уши прожужжал и Крису, и мне: где Саша, что Саша…

– Не смеши, – не поверила я, – он меня лет на пятнадцать младше.

– На восемнадцать, – уточнила Пышная.

– Кошмар какой! – чистосердечно ужаснулась я. – Так он мне в сыновья годится!

– У него все подруги старше него как минимум лет на десять.

– Он что, спонсоршу ищет? – разочарованно предположила я.

– Да нет, вроде за деньгами не охотник, – пожала плечами Тася. – Нравятся парню женщины опытные. Он в любви, как и в спорте, ищет острых ощущений, – рассмеялась она.

Я не знала, что ответить, и несказанно обрадовалась вовремя пришедшей Алиске. Но мысли о Шоне запали до поры до времени куда-то глубоко в укромный уголок моего сердца.

* * *

– Ну и как вы тут вечеряете без меня? – поинтересовалась Алиска, усевшись с нами на кухне.

– Ты голодная? – в один голос спросили её мы с Тасей и тут же все втроем рассмеялись.

– У вас, взрослых, первая мысль – накормить!

– Эх, молодость, молодость! – вздохнула Тася. – Скоро тебе за радость будет, если кто-то захочет тебя накормить.

– Пирог с капустой будешь? – я открыла холодильник. – Твой любимый.

– Конечно, чего спрашиваешь! – кивнула племянница и поскакала к буфету за тарелкой.

– Девушка у нас активно интересуется психологией, – заметила я, обращаясь к Таисье. – Мы уже различные психологические концепции рассматриваем.

– Ой, какие молодцы, – похвалила подруга, – мне психология всегда была интересна, но немного непонятна.

– Немного! Да там куча всего непонятного! – воскликнула Алиска, – но чем больше читаешь, тем становится яснее.

– Не забывай, что в человеческом сознании столько чёрных дыр, что их никакая концепция не объяснит, – не преминула заметить я.

– То есть не всё можно объяснить с точки зрения теории и знаний? – спросила Тася.

– Ну а в медицине разве можно всё объяснить? – ответила я вопросом на вопрос.

– Тоже нет, – согласилась подруга.

– На самом деле, это хорошо, – заметила я, – в психологии всегда должно быть место для творчества. Одна проблема решается с помощью известных методик, а где-то изобретается новая, исключительно индивидуальная для конкретного пациента.

– Это как в тумане идёшь… – высказалась Алиса.

– Exactly! – обрадовалась я точному сравнению. – Ты идёшь в тумане, вроде