Читать книгу - "Записки президента - Павел Охотин"

Аслан продолжал контролировать соблюдение мной диеты и даже в поездках находил время, чтобы меня как-нибудь напрячь. Например, иногда на пустынных проселках я просто бежал впереди машины. По ощущениям, за время общения с этим улыбчивым абреком, я из ротвейлера превратился в добермана.

Матильда не имела возможности подержать меня в руках, зато раз в неделю звонила Лариса и напоминала о маникюре. Егорыч постоянно находился на связи, прокладывая нам маршрут и обеспечивая ночлегом и местами для встреч, а иногда в каком-нибудь захолустном городишке встречал нас на пороге местной гостиницы и снабжал наличными деньгами или выдавал несколько новых рубашек. Иногда приезжал вместе с Ириной. Мои страницы в соцсетях жили своей жизнью, там я стал приличным молодым человеком, перестал отпускать двусмысленные шуточки под фотографиями подписчиц и публиковал рецепты салатов из свежих овощей. Где Кирилл их брал, понятия не имею.

Судя по горам арбузов вдоль дорог, дата съезда стремительно приближалась. Наш автопробег подходил к концу. Жанна распорядилась, чтобы мы вернулись в Стóлицу, минимум, за неделю до пятого августа. Мы приехали к вечеру двадцать седьмого июля. После душа я покорно улёгся на массажный стол, где истосковавшийся по рукоприкладству Аслан тискал меня не меньше получаса.

Наутро примчались Матильда с Ларисой. Пока они восхищались моим загаром, я пялился в монитор на текст новой речи, ловя себя на том, что отвык от экранов такого размера. Девчонки решили, что исправлять во мне ничего не нужно, разве что подровнять брови и повыщипывать волосы на ушах, к чему Лариса сразу и приступила, не обращая внимания на мои вопли. Матильда же с сожалением отметила, что зря я тогда не согласился на шрам через всю щёку, сейчас был бы до безобразия брутален.

17.

Настало утро того дня, когда меня впервые прилюдно назовут президентом. Ну ладно, пока кандидатом в них, но сегодня об этом узнают все.

Аслан незаметно припарковался у въезда на территорию «Истока», чтобы я смог войти в здание незамеченным и заблаговременно, иначе мне не пробраться к трибуне без потерь, каждый захочет пожать руку, обнять или похлопать по плечу. Ведь на этот раз в зале будут все лично знакомые со мной.

Итак, отзвучал гимн, все сели, секретарь объявил съезд открытым и продолжил:

– Уважаемые делегаты, перед оглашением повестки дня вынужден вам сообщить, что сегодня мы должны будем переизбрать председателя Политсовета нашей партии.

По залу прокатился недоумённый шум, послышались возгласы: «Как так?» «Что случилось?» «Максим Евгеньевич?!»

Секретарь позвонил в колокольчик:

– Тихо, господа, тихо! Прошу тишины! Дело в том, что по закону руководитель партии не может баллотироваться в президенты.

После секундной паузы раздался восторженный гул и раздались аплодисменты, наверное, про такие говорят, что они бурные, я почувствовал комок в горле и чуть не прослезился. Кто-то начал скандировать «Макс! Макс! Макс! Макс!» Зал подхватил и звон колокольчика потонул в этом шуме, секретарь поставил его на стол и стал орать вместе со всеми. Я встал, Зал воодушевился ещё больше. Лишь через минуту моей отчаянной жестикуляции гвалт начал стихать. Секретарь, улыбаясь во все зубы сообщил:

– Мы создали свою партию, теперь у нас будет свой президент!

Не думаю, что эта фраза была у него в сценарии, по-моему, явная отсебятина, но из дальнего конца зала кто-то завопил «Макс – один из нас!!!» Толпа опять начала скандировать «Макс! Макс! Макс! Макс!» и я подумал, что недооценивал талант Жанны. Когда зал, наконец, утих, секретарь смог договорить:

– Итак, на повестке дня четыре вопроса: переизбрание председателя Политсовета, утверждение изменений в Программе, выдвижение кандидата в президенты Славии, разное. Прошу голосовать. Кто за то, чтобы утвердить предложенную повестку? Против? Воздержался? Принято единогласно. Слово для доклада предоставляется Швецу Максиму Евгеньевичу.

Опять аплодисменты, причём, кажется, искренние. Такое, вроде, называют кредитом доверия. Я вышел к трибуне.

– Уважаемые делегаты. За последние месяцы мы с вами проделали огромную работу по реформированию партии, теперь мы не просто числимся, теперь я могу с гордостью сказать: «Есть такая партия!»

Аплодисменты.

– Всё, о чём мы с вами говорили, всё, что хотели сделать, должно стать реальностью. Я верю, мы с этим справимся.

Аплодисменты.

– Я рад, что мне удалось познакомиться с такими прекрасными людьми и надеюсь на вашу поддержку не только во время моей предвыборной компании, но и на посту президента нашей с вами страны.

Аплодисменты.

– А сейчас я хочу представить вам кандидата на должность председателя Политсовета Партии Нормальных, Званцева Дмитрия Ивановича, который когда-то сказал, что нужно объединять единомышленников, чем и вдохновил меня на реформирование партии, за что ему огромное спасибо.

Аплодисменты.

– Дмитрий Иванович – пенсионер, в прошлом профессор кафедры всемирной истории государственного университета Стóлицы. По-настоящему мудрый руководитель и достойный человек. Я без опасений вверяю судьбу нашей партии в его руки и, если не будет других предложений и возражений, прошу секретаря провести голосование.

– Прошу голосовать. Кто за? Против? Воздержался? Принято единогласно. Дмитрий Иванович, мы Вас поздравляем.

Снова раздались аплодисменты, я подошёл к Званцеву, пожал ему руку, обнял, развернул лицом к залу, он поклонился, аплодисменты усилились.

Новый начальник партии взял слово:

– Благодарю уважаемых делегатов за поддержку и доверие, но праздновать будем вечером, а сейчас нужно продолжать работать. Нам нужно принять новую редакцию Программы. Вам ещё вчера раздали её текст, чуть было не сказал: «Уважаемые студенты», так вот, надеюсь, что вы с ней ознакомились. Скажу пару слов о сути этого документа. Программа – основной документ партии, объясняющий, зачем мы все тут собрались, что планируем делать дальше и почему вообще мы считаем себя нормальными. Обычно программы разных политических объединений однотипны. По набившему оскомину шаблону «за всё хорошее, против всего плохого». Но мы решили конкретизировать, что именно плохо, почему это плохо и с чем мы собираемся бороться.

Так вот, самое плохое, что есть в Славии – это война. Она губит тысячи людских жизней. Она отвлекает десятки тысяч пар рабочих рук из экономики. Она высасывает из бюджета средства, которые можно было бы направить на социальные нужды, здравоохранение и образование. И речь идёт не только о текущей войне. Мы против военного решения любых вопросов, в принципе. Мы – за мир.

Далее: наша партия избирает в качестве главенствующей идеологии национал-прагматизм. То есть любое действие или бездействие мы рассматриваем с точки зрения