Читать книгу - "Заложница - Клер Макинтош"

личности «живут» в моей рабочей сумочке вместе с кремом для рук, гигиенической помадой и кошельком с наличными. Шприцы я там не держу, зачем мне это? София не ездит со мной на работу.

– База вызывает Майну. Все нормально?

– Извини. С молоком. Спасибо.

Я опускаю синий шприц в карман. Другого объяснения нет. Это я, наверное, пронесла его на борт.

А иначе как он мог сюда попасть?

Глава седьмая

18:00. Адам

– Бекка слепит со мной снеговика, – произносит София. Вопроса в ее голосе нет не потому, что она не очень хорошо разговаривает, а оттого, что у нее такой характер. София меня не просит и не спрашивает, она мне сообщает.

– Уже пора чай пить, да и темно на улице, – замечаю я, однако лицо ее мрачнеет, и я думаю: К черту полезности, к черту осторожное воспитание, почему бы мне хотя бы раз не вызвать у нее улыбку? – Полагаю, можно будет включить свет на улице. Вот будет забавно! Я леплю классных снеговиков. Самое главное – это…

– Нет. Бекка и я слепим снеговика.

– Ладно! – бросаю я, словно ее ровесник. Чем больше соли на рану, тем сильнее болит. Разве родители должны так страдать? А когда должны, надо ли с этим мириться?

Бекка в кухне ковыряет лазанью, которую вытащила из духовки.

– Она овощная, как ты думаешь?

Я забираю у нее вилку и приподнимаю румяную сочную корочку из растопленного сыра.

– Овощи у нее внутри.

Она закатывает глаза.

– Это что, шутка такая? Разве ты не знал, что выделяемый коровами метан в двадцать пять раз вреднее для окружающей среды, чем углекислый газ?

– Попробуй посидеть в комнате для инструктажей с двадцатью неуклюжими полицейскими! Коровы с ними и рядом не стояли.

– Папа говорит, нам можно слепить снеговика!

– Если хочешь, – пожимает плечами Бекка.

Она снова берет в руки телефон, чтобы проверить постоянно появляющиеся уведомления, и я чувствую, как мои пальцы подергиваются. Привычка вызывает мышечную память, и мой большой палец сам может все прокрутить, прежде чем возникнет мысль остановить его.

София открывает холодильник и роется в овощах. С торжествующим видом вытаскивает морковку.

– Теперь шляпа.

Она убегает в коридор на поиски подходящего предмета, а я сую лазанью обратно в духовку, чтобы она не остыла. В морозилке обнаруживается вегетарианский бургер, вероятно, оставшийся с последнего раза, когда Бекка сидела с Софией. Я загружаю его в электрогриль.

Надев сапоги и куртки, Бекка с Софией выходят на улицу. Они загребают руками свежевыпавший снег, дочь радостно визжит от новизны игры в темноте, и я закрываю заднюю дверь, пару секунд глядя на них через стекло.

Мои пальцы сжимают телефон. Я отхожу от двери, но они еще слишком близко, и я отправляюсь в спальню. Перескакиваю через две ступеньки, сердце колотится от ожидания, как начинают течь слюнки, когда знаешь, что пора поесть. Я выглядываю из окна, убеждаюсь, что Бекки и София по-прежнему заняты игрой, и меня охватывают противоречивые чувства, как и всегда, когда я гляжу на дочь.

– Какая счастливая малышка, – однажды сказала мисс Джессоп на родительском собрании.

Майна взглянула на меня.

– Отрадно слышать. Она… Нам с ней трудно. Порой…

Порой. Скорее уж – почти всегда. Она снова смотрит на меня в поисках поддержки.

– Ее поведение может становиться вызывающим, – продолжил я. – У нее возникают срывы и истерики, просто страшные истерики. Они продолжаются по часу или дольше.

Жизнь рядом с Софией напоминает хождение по льду, когда не знаешь, где он треснет. Ты весь во власти эмоций пятилетней девочки.

– Она может быть весьма капризной, – добавила Майна. Она говорила медленно, тщательно подбирая слова. – Ревнивой. В большинстве случаев – по отношению ко мне. Это вызывает… – Она замялась. – Напряжение.

Повисла пауза, пока мисс Джессоп все это осмысливала.

– Должна заметить, что подобного у нас в школе не происходит. Мне известно о ее психическом состоянии, но, если честно, по виду Софии этого никогда не скажешь. Интересно… – Она оглядела нас с Майной и наклонила голову. – Наверное, она так реагирует на какие-то проблемы дома?

Единственное, что помешало мне возмутиться, – это осознание того, что я лишь прибавлю веса ее аргументу. Я подождал, пока мы выйдем за территорию школы, но Майна не выдержала первая.

– Да как она смеет! Значит, это мы виноваты, что у Софии проблемы с поведением? И ничего, что ее биологическая мать рожала и рожала, сама не помня, сколько и кого, и до нас София успела сменить две приемных семьи? – Она расплакалась. – Это все мы, Адам? Мы все делаем не так?

В редкие моменты духовного единения Майна позволяла мне обнять себя.

– Это не мы, – ответил я. Она как-то по-другому пахла, может, шампунь сменила, и у меня кольнуло в сердце оттого, что Майна чуть-чуть чужая. – Уж точно не ты. Ты – прекрасная мать.

Оказавшись один в когда-то нашей супружеской спальне, я гляжу на телефон. Открываю сообщения, и меня охватывает знакомое чувство стыда пополам со страхом. Я жутко облажался. Все глубже и глубже увязал в страшной грязи, из которой не могу выбраться, и потащил за собой Майну и Софию.

В памяти всплывает заплаканное и испуганное лицо дочери. Напуганной настолько, что она даже говорить не могла. Говорила одна Катя после того, как София перестала плакать, и ее посадили перед телевизором, завернув в одеяло, словно она заболела.

– С меня хватит. – Катя отправилась наверх. Я – за ней. – Прошу тебя, Катя…

Она рывком вытащила из-под кровати чемоданы и принялась швырять в них одежду.

– Хватит врать. Все кончено.

– Только Майне ничего не говори, я тебя умоляю. – У нас и так с ней все пошло вразнос. Мы едва разговаривали, и Майна начала задавать мне вопросы, каких я сроду от нее не слышал. Где находился? Во сколько ушел с работы? С кем говорил по телефону? – Она меня бросит.

– Это не моя забота! – Катя обернулась и ткнула меня пальцем в грудь. – Это твои проблемы!

Я закрываю сообщения и открываю «Фейсбук», щелкая по профилю Майны. Я думал, что она забанит меня после того, как вышвырнула из дома, однако ничего не изменилось. В разделе «Семья и отношения» ее статус по-прежнему заявлен как «в браке», и печально смотреть, как я хватаюсь за него, словно за призрачную надежду. Майна поменяла фото профиля. Это селфи без фильтров, сделанное на фоне снега в месте, которого я не знаю. Майна в шапочке с меховым помпоном, а на ресницах белеют снежинки.

Как же я жутко облажался. Потерял единственную женщину, которую по-настоящему любил.

Мы познакомились с Майной на матче по регби, когда она влетела впереди меня к барной стойке.

– Ничего страшного, – произнес я в пассивно-агрессивной британской