Читать книгу - "Проданная деревня - Борис Андреевич Можаев"

себе в кабинет. Еще во время спора с Вороновым он почувствовал шаткость своего проекта. Если он проиграет дело с рудничным поселком – ему конец. Но когда он прочел заявление Воронова, то воспрянул духом. Глупец этот Воронов! Все свалил в одну кучу: и рудничный поселок, и резервы, и планы, и жилье. Синельников рассчитывал, что это вызовет и раздражение Лукашина, и протест начальников участков. Но главное – это взбесит Пилипенко… Чего это Воронов суется один за всех решать? К тому же сам не выполнил план. В такой обстановке Синельников сможет разбить Воронова, а комиссия среди прочих вопросов похоронит дело и о рудниках.

Терехин зашел к Зеленину, отозвал его в сторону и спросил:

– Как дела у Воронова?

– Неважно. А что говорит комиссия? Пилипенко?

– Будут отстаивать свой проект… Экономия государственных средств – прежде всего. А наледь и силикоз – это, говорят, временные явления. Устранятся.

– Понятно… Как бы не пала тень на Мясникова.

– И я так думаю.

– Значит, у Воронова – дело табак. Отсюда его ударят и за невыполнение плана.

– Свезите меня к нему, – попросил Терехин.

Они нагрянули в Рыбный порт на лукашинской «Победе».

– Вот ты где засел, Аника-воин! – воскликнул Терехин, входя в контору.

– Да это настоящий дот! Смотри – не окна, а бойницы, щели!

– Читал поклеп на коллектив, как теперь называет мое заявление Синельников? – спросил Воронов, тиская руку Терехина.

– Читал.

– Ну?

– Все это надо доказать.

– Люди докажут, – сказал Воронов.

– Ишь ты какой! Хорош, хорош… – покачал головой Терехин.

– Милый, люди бывают разные, – сказал Воронову с обычной своей усмешкой Зеленин. – А если ты окажешься в меньшинстве? Что тогда?

– Это пустая формальность. Истина не знает ни большинства, ни меньшинства.

– Ну, а если ты все-таки не сумеешь доказать ни Синельникову, ни Лукашину?

– Ну, это уж пусть они мне докажут, что я не прав, – горячился Воронов.

– Нет, он законченный борец, – важно сказал Зеленин.

– Да, конечно… – кивнул Терехин. – Он могуч… Ну кто тебе будет доказывать, если комиссия решит не в твою пользу. Надо подчиниться. Дисциплина!

– Дисциплина?! Тот дисциплинирован, кто добивается правды, а не безмолвствует лукаво ради служебных выгод.

– Да пойми ты, голова! Надо не только воевать за свою правду, но еще и уметь слушать противника. Понимать его, – сказал Терехин.

– Это кого, Синельникова, что ли?

– Хотя бы его.

– Я давно его понял. Он – фокусник.

– Ну, фокусниками ты никого не удивишь. А я вот слушал недавно его, и говорит он, между прочим, убедительнее тебя. И комиссия больше к нему прислушивается, а не к тебе.

– Да! – крикнул Воронов. – В таком случае нам не о чем с тобой разговаривать. – Он замолк и, сердито нахохлившись, сел за стол.

– Чего ты на меня набросился? – сказал Терехин. – Я же тебе не Синельников. Может быть, ты и прав. Но ты не видишь – позиция твоя не прочная. И не лезь ты на рожон.

– В предостережениях не нуждаюсь, – сердито пробурчал Воронов. – И в сочувствии тоже.

– Ну, ладно, ладно, – похлопал его по плечу Зеленин. – Поехали с нами. Остынешь немного, а там заправимся… Потолкуем.

– Не хочу и не могу.

– Бирюк! – беззлобно выругался Терехин. – Ну и оставайся, дьявол с тобой. Счастливо тебе шишек набить! – крикнул он с порога. – Авось поумнеешь, трезвенник.

В машине Зеленин сказал.

– Сейчас ему можете помочь только вы.

– Каким образом?

– Выступить в газете, защитить его.

– Интересно! Работает целая комиссия, выводы складываются не в его пользу. И нате вам! Местный корреспондент – великий специалист – все опрокидывает вверх дном…

– Но ведь вы ему друг!

– А при чем тут друг?

– То есть как при чем?!

– Это совсем другое, – уклончиво ответил Терехин. – Дружба дружбой, а служба службой…

– Да… Встречаются и такие, кто дружбу на службу меняет. Ну что ж, поезжайте, служите…

Зеленин тронул за плечо шофера, попросил остановить. Тот затормозил. Зеленин открыл дверцу.

– Куда вы? – спросил Терехин.

Но Зеленин не ответил; он вылез из машины и пошел по откосу, поросшему кустарником, в сопки, напрямик, домой.

18

– Ну-с, деятель, комиссия работу окончила. Внесла, как говорится, полную ясность. Спорить больше не о чем. Будем трудиться, – говорил Лукашин вызванному с участка Воронову.

Выводы Пилипенко Воронов прочел в производственном отделе, на вопрос Зеленина: «Что будешь делать?» – только поскреб небритую щеку и мельком взглянул на Катю. Она улыбнулась ему виновато и жалостливо… Что делать? Он и теперь еще не знал, сидя в кабинете Лукашина и слушая ласковый успокоительный тенорок начальника. Шуметь, доказывать, что они не правы? Но перед кем шуметь? Кому доказывать? Лукашину? Снова крутить карусель? Но дело-то не должно стоять. Строить поселок надо… Тут уж Лукашин медлить не станет.

– Как вы сами смотрите на выводы комиссии? – спросил наконец Воронов Лукашина.

– А что ж, деятель! Не глупо… Перебазировать жилой поселок в Солнечное – хлопотно. Много времени потеряем. А у нас и так планы под угрозой… Твои замечания частично учтены – детские ясли, школа выносятся на солнечный склон. Поставим фуникулер. Реку возьмем в трубу. Денег добавят. Что еще нужно?

– Вы говорите как производственник. А я вас по-человечески спрашиваю: как жить в таком поселке? Вы бы туда переселились? Вместе с женой, детьми!

– Пустой вопрос… При чем тут я? Мы с вами строители. Наша обязанность – делать то, что нам заказывают. Мы строим по проектам. А проект для нас – приказ. За приказ отвечают вышестоящие инстанции, а мы обязаны выполнять его.

– Нет уж, извините. Отвечает не только тот, кто приказывает, но и кто исполняет.

– Не собираюсь спорить с вами на отвлеченные темы. Извольте выслушать мое распоряжение: с сегодняшнего дня вы являетесь начальником участка на рудниках. Вы лучше всех изучили этот участок – вам и карты в руки. Отныне программа его увеличивается втрое. Деньги отпущены. Сдавайте Рыбный порт Забродину и переселяйтесь на рудники.

– Строить самому то, что я считаю ошибочным?! Спасибо!

– В таком случае вы будете уволены.

– Я сам уйду.

К вечеру они уехали вместе с Катей… Уехали из Тихой Гавани налегке, как уезжают для того, чтобы вернуться…

1959

Лесная дорога

– Как у вас голова насчет качки, крепкая? – спросил меня шофер Попков.

– А что? – Я подозрительно посмотрел на его суровое, цвета кедровой коры лицо.

– Так, на всякий случай.

Я пожал плечами: вроде нам не по морю плыть, а ехать по таежной дороге. Но шофер больше – ни слова. Он, видимо, сердился на то, что пришлось меня ждать, а тем временем ускользнул его начальник