Читать книгу - "Произведение в алом - Густав Майринк"

палку: когда наступит кейф, эта палка превратится в лестницу. По ней вы и будете карабкаться вверх...» - «И куда я попаду?» -«На небо!» - спокойно прозвучало в ответ... Тридцать грамм? На небо? Гм... Сейчас, когда друг медик предостерег меня, мой эксперимент показался мне крайне сомнительным, и я решил ограничиться для начала десятью граммами.

На следующий день, это была суббота, за которой следовали два выходных дня, я пригласил к себе несколько друзей - в качестве свидетелей моего восхождения «на небеса». Около трех часов дня я выпил раствор гашиша и поймал себя на мысли, что сам себе кажусь эдаким самозваным и давно поблекшим Сократом с чашей цикуты^[182]. Прошел час - ничего. Пробило шесть - ничего...

- Вам подсунули «липу» вместо гашиша, - раздраженно буркнул мой друг медик и принялся рассматривать на свет флакон с уксусной эссенцией, которую он прихватил с собой на случай, если понадобится противоядие.

Я нетерпеливо расхаживал из угла в угол. Внезапно мне показалось, будто я стал на четверть метра выше и на ногах у меня котурны. При этом внешний мир я ощущал ясно и четко, мои органы восприятия нисколько не замутнели. Меня охватило какое-то «ледяное опьянение» - так бы я назвал то состояние, в котором сейчас находился, - и с каждой минутой оно становилось все сильнее и мучительнее. Впрочем, «опьянение» - это явно не то слово, оно не передает и малой толики того странного чувства, которое овладело мной: мои ощущения не притупились, как при алкогольном опьянении, напротив, они неописуемо обострились. Едва слышные шорохи я воспринимал как раскаты грома. И ни малейших признаков какого-либо восторга, экзальтации или экстаза - мной, скорее, владела какая-то духовная трезвость, ничего подобного я в своей жизни никогда не испытывал.

- Проклятье, мы совсем забыли о бамбуковой палке! - про бормотал мой медицинский друг, когда я ему рассказал о своих ощущениях. - Как же вы будете взбираться на небо?

- Какое уж тут небо! Впрочем, кто мог предположить, что вся эта история с гашишем окажется такой скучной и тривиальной... - бросил я в ответ.

Между тем - я и не заметил, как это произошло, - чувство приподнятости усилилось настолько, что мне уже казалось, будто я парю в воздухе. Поразительно отчетливо видел я чудесные пейзажи: гигантские глетчеры и тропические ландшафты, дремучие леса и какие-то странные, расцвеченные всеми цветами радуги пустыни проплывали подо мной. Однако все эти удивительные видения не заставили меня потерять голову - ни на мгновение не забывал я, где в действительности нахожусь, вот только эта банальная «действительность» явно проигрывала тем фантастическим образам, которые непрерывной чередой разворачивались пред моим восхищенным взором. Некоторое время я молчал, так как эти экзотические видения целиком завладели моим вниманием, заставляя все пристальнее всматриваться в них: не откроется ли моим глазам нечто такое, что послужит доказательством реальности этих невиданных доселе стран - быть может, какой-нибудь человек или что-нибудь еще?..

Не прошло и секунды, а этот еще толком не оформившийся в моем сознании вопрос уже начал обретать некий символический образ ответа: я увидел облако, оно быстро сгущалось в какую-то фигуру, в которой я узнал... самого себя, только меня почему-то переодели азиатом - я превратился в босого человека в жалких одеждах из синего изношенного хлопка, с островерхой соломенной шляпой на голове, такие носят аннамиты^[183], плечи которого были отягощены коромыслом с двумя наполненными водой ведрами... Очевидно, водонос... Вот губы моего двойника стали двигаться, и я напряженно прислушался, что же он мне скажет. И тут, как назло, один из моих гостей, банковский служащий господин фон Унольд, решил прервать затянувшуюся паузу...

- Нет, так дальше не пойдет! - прогремел его голос у меня в ушах, и мое видение сразу расплылось и поблекло. - Вам не

кажется, что вы должны дать нам наконец какое-то доказательство ясновидения?

Я смотрел на говорящего и уже собирался ответить ему: «С удовольствием, вот только не представляю, как это лучше сделать», а пред моим внутренним взором уже возникла новая картинка - и притом так ясно и отчетливо, что на какое-то мгновение я начисто утратил всякое представление о пространстве и ни за что бы не смог сказать, где в действительности нахожусь: мой приятель Ханс Эбнер, приглашенный в числе других на эксперимент с гашишем, но по каким-то причинам опаздывавший, стоял рядом с домом часовщика С, на фронтоне которого красовались известные всей Праге большие, подсвеченные изнутри куранты, и, продев большой палец правой руки в серебряное ушко какой-то новой, чудной трости, нетерпеливо вертел ею, стараясь не задеть полы своей черной крылатки. Вот он обернулся и, подняв голову, посмотрел на знаменитые куранты. Я проследил за его взглядом: часы показывали без десяти десять... Придя в себя, я рассказал присутствующим о том, что видел.

- Ну что ж, в таком случае Эбнер в течение пятнадцати минут должен быть здесь! - заметил господин фон Унольд.

- Нет, как раз сейчас он садится в дрожки и, конечно же, приедет раньше, - возразил я и, чтобы проверить, не является ли увиденное плодом моей фантазии, попытался прогнать видение, а на его место вызвать какое-нибудь другое, однако, как ни старался, ничего у меня не вышло.

Я проследовал за дрожками весь путь до моего дома, пока они не остановились у порога... Минуту спустя Эбнер вошел в комнату!.. Он был в описанном мною плаще и с той самой запомнившейся мне щегольской тростью с ушком в серебряном набалдашнике... Присутствующие подвергли его форменному допросу: все в точности сходилось с тем, что я видел. Ни о каком случайном совпадении не могло быть и речи! Далее детали, описание которых заняло бы здесь слишком много места, не допускали и тени сомнения в том, что феномен ясновидения существует.

В ходе дальнейшей дискуссии господину фон Унольду пришла в голову идея испытать мое ясновидение не в пространственном плане, а во временном.

- Попробуйте представить, - обратился он ко мне, - что сегодня не субботний вечер, а, скажем, будущий вторник, часов одиннадцать утра! Представили? Отлично, вы входите в вестибюль Австрийского кредитного банка... того, что у старого крепостного рва... там висит черная доска, не так ли?

- Да, да, я вижу ее сейчас прямо перед собой, - подтвердил я.

- Очень хорошо, сейчас с верхнего этажа должен спуститься мальчик и написать на доске текущий биржевой курс! - невозмутимо продолжал господин фон Унольд. - Вы можете огласить нам этот курс?

В это мгновение я действительно увидел мальчика, выводившего мелом какие-то цифры на доске. Господин фон Унольд под мою диктовку записал около двадцати курсовых показателей.