Читать книгу - "Нортенгерское аббатство - Джейн Остин"

— Боже, Кэтрин, любовь моя, наконец-то, мы опять вместе! — воскликнула она, когда Кэтрин вошла в ложу и села в соседнее кресло. — Итак, мистер Морланд, — он сидел по другую сторону от нее, — до конца вечера вы от меня не услышите ни слова. Извольте на это не рассчитывать. Кэтрин, милочка, как прошла для вас эта вечность? Впрочем, мне незачем спрашивать, вы чудесно выглядите. Сегодня у вас еще более восхитительная прическа, чем обычно; ах вы, негодное создание, вам хочется покорить весь мир? Вы знаете, мой брат от вас без ума. А что до мистера Тилни — то ведь это дело решенное. При всей вашей скромности, теперь вы не можете сомневаться в его чувствах. Его возвращение в Бат достаточно их прояснило. Чего бы я ни дала, чтобы наконец на него посмотреть! В самом деле, я без ума от нетерпения. Мамаша утверждает, что это самый обаятельный молодой человек на свете. Вы знаете, она его утром видела. Познакомьте меня с ним, ради Бога. Он в театре? Ради всего святого, посмотрите вокруг. Поверьте, пока я его не увижу, я просто не существую.

— Его что-то не видно, — сказала Кэтрин. — Наверно, он не пришел.

— Это ужасно! Мне, наверное, не суждено с ним познакомиться. Вам понравилось мое платье? Как будто неплохо выглядит? Рукава я придумала совершенно сама. Вы знаете, мне так осточертел Бат! Мы с вашим братом утром решили, что хотя здесь и можно неделю-другую развлечься, но жить здесь постоянно мы бы не согласились ни за какие миллионы. Оказывается, мы оба предпочитаем сельскую жизнь. Наши взгляды в самом деле удивительно схожи — мы не нашли никакого различия. Мне бы не хотелось, чтобы вы при этом разговоре присутствовали. С вашей насмешливостью вы бы сказали по этому поводу Бог весть что.

— Право, вы напрасно так думаете!

— Ах, я уверена. Я знаю вас лучше, чем вы себя. Вы бы сказали, что мы созданы друг для друга или какой-нибудь вздор в этом роде, и расстроили бы меня до слез. Я б покраснела, как ваши розы! Нет, я бы ни за что в мире не хотела, чтобы вы тогда были рядом.

— Вы ко мне несправедливы. Я не могла бы сделать столь неуместного предположения. Не говоря о том, что оно бы мне просто не пришло в голову.

Изабелла посмотрела на нее с недоверием и весь остальной вечер разговаривала только с Джеймсом.

Решимость встретиться с мисс Тилни проснулась в Кэтрин на следующее утро с новой силой, и до обычного часа посещения Галереи ее не покидала тревога, как бы этому не помешало какое-нибудь новое обстоятельство. Но ничего не случилось, их не задержал ни один посетитель, и в надлежащее время она со своими спутниками отправилась в Галерею, где все то по заведенному обычаю и велись обычные разговоры. Выпив стакан воды, мистер Аллен заговорил с каким-то джентльменом о политике сравнивая высказывания читаемых ими газет. А леди стали прогуливаться по залу, подмечая всякое новое лицо и почти всякую новую шляпку. Женская часть семьи Торп, сопутствуемая Джеймсом Морландом, появилась в толпе меньше чем через четверть часа, и Кэтрин тотчас же заняла обычное место подле своей подруги. Джеймс, который теперь всюду сопровождал Изабеллу, занял такое же место с Другой стороны, и, отделившись от остальных, они какое-то время прохаживались втроем, пока Кэтрин не усомнилась в удобстве своего положения, при котором она целиком была прикована к подруге и брату, не пользуясь ни малейшим ответным вниманием. Ее спутники были все время заняты чувствительными объяснениями или оживленными спорами, но выражали чувства таким тихим шепотом, а оживление — таким громким смехом, что, хотя каждый из них нередко просил у Кэтрин поддержки, она была к этому решительно неспособна, так как не разбирала в их разговоре ни слова. В конце концов ей все же удалось от них отделаться, сказав, что ей необходимо поговорить с мисс Тилни, появлению которой в обществе миссис Хьюз она очень обрадовалась. И она подошла к молодой леди с той решимостью поближе с ней познакомиться, какой вряд ли могла бы набраться, не подтолкни ее вчерашняя неудача. Мисс Тилни встретилась с ней очень приветливо, ответив на все ее дружественные обращения с равным доброжелательством, и они разговаривали до тех пор, пока вся компания не покинула Галерею. И хотя по всей вероятности, ни та, ни другая девица не сделала ни одного наблюдения и не произнесла ни одной фразы, которые бы не говорились под этой крышей тысячи раз на протяжении каждого сезона, все же простота, безыскусственность и искренность сказанного были в данном случае несколько необычными.

— Как хорошо танцует ваш брат! — наивно воскликнула под конец Кэтрин, одновременно удивив и порадовав этим свою собеседницу.

— Вы говорите о Генри? — ответила та с улыбкой. — О да, он танцует неплохо.

— Ему, наверно, показалось странным, когда я в тот вечер ответила ему, что уже приглашена танцевать, хотя сидела среди зрителей. Но меня в самом деле еще с утра пригласил мистер Торп. — Мисс Тилни смогла в ответ только кивнуть. — Вы не можете себе представить, — добавила Кэтрин после минутного раздумья, — как я была удивлена, снова его увидев. Я не сомневалась, что он совсем уехал из Бата.

— Когда Генри имел удовольствие видеть вас в первый раз, он приезжал в Бат всего на один-два дня, чтобы снять для нас помещение.

— Это не приходило мне в голову. И конечно, нигде его не видя, я решила, что он уехал. Не правда ли, молодую леди, с которой танцевал в понедельник, звали мисс Смит?

— Да, это знакомая миссис Хьюз.

— Кажется, она была рада потанцевать. Вы находите ее хорошенькой?

— Как вам сказать…

— А он, наверно, никогда не заходит в Галерею?

— Нет, почему же? Но сегодня они с отцом отправились на верховую прогулку.

В это время к ним подошла миссис Хьюз и спросила у мисс Тилни, собирается ли она уходить.

— Надеюсь иметь удовольствие видеть вас скоро еще раз, — сказала Кэтрин, — Вы будете завтра на котильонном балу?

— Думаю, что мы… Конечно, мы там будем, почти наверно.

— Очень приятно, мы тоже туда придем.

Эта любезность была должным образом возвращена, после чего они расстались, причем мисс Тилни вынесла из разговора некоторое представление о чувствах своей новой знакомой, а Кэтрин — полную уверенность в том, что она их нисколько не обнаружила.

Возвращаясь домой, она была счастлива. Утро целиком ответило ее ожиданиям, а с завтрашним вечером связывались надежды на новые радости. Главной ее заботой сделался теперь выбор платья и прически для предстоящего бала. Увы, в этом она не заслуживала оправдания. Одежда — это суета сует, и чрезмерно" к ней внимание нередко производит обратное действие. Кэтрин могла прочно усвоить эту истину — ее двоюродная бабушка сделала ей со. ответствующее наставление только в прошлое Рождество. И все же, лежа в постели в среду ночью, она не засыпала целых десять минут не зная, какому платью отдать предпочтение — вышитому или в крапинку, — и только недостаток времени помешал ей заказать для бала новый наряд. Она совершила бы при этом немалую, хотя и весьма распространенную ошибку, предостеречь от которой с большим успехом ее мог бы представитель другого пола, нежели собственного, скорее брат, нежели двоюродная бабушка, ибо только мужчине известно, насколько мужчины нечувствительны к новым нарядам. Многие леди были бы уязвлены в своих чувствах, если бы поняли, насколько мужское сердце невосприимчиво ко всему новому и дорогому в их убранстве, как мало на него действует дороговизна ткани и в какой мере оно равнодушно к крапинкам или полоскам на кисее или муслине. Женщина наряжается только для собственного удовольствия. Никакой мужчина благодаря этому не станет ею больше восхищаться, и никакая женщина не почувствует к ней большего расположения. Опрятность и изящество вполне устраивают первого, а некоторая небрежность и беспорядок в туалете особенно радуют последнюю. Но ни один из этих основательных доводов не нарушал, однако душевного спокойствия нашей героини.