Читать книгу - "Лестница Ангела - Элина Курбатова"

не было.

Лиза долго сосредоточенно смотрела на этот пустеющий разбитый сосуд. Она очень хотела закрыть ему глаза, но ее пальцы больше не были на это не способны.

Глава 13

Прямо сейчас

– Значит, она была слишком своевольна с самого начала? – спрашивает Начальник в черном. – Почему же вы не сменили стажера?

Сизиф опускает глаза и грустно улыбается.

– Она видела людей насквозь… Так бывает с теми, кто прожил много боли и много жизней.

– Это все?

– Нет… Она была похожа на меня.

За три месяца и 10 дней до конца

С высоты город казался кривым лоскутным одеялом с бесконечно движущимися, гудящими реками дорог.

Миллионы людей, миллионы судеб.

И каждый делает выбор. Каждую секунду. Прямо сейчас.

Скольких из них подталкивают люди в черных костюмах с узкими воротничками?

Есть ли те, кто смогут сопротивляться?

Смогла бы она?

Лиза сидела на крыше высокого здания, свесив ноги.

Преодолеть страх. Сидеть, болтая ногами, хотя все внутри по привычке сжалось в комок.

Тоскливое, промозглое, обдуваемое холодными ветрами одиночество…

– Все еще хочешь вернуться? – послышался голос Сизифа позади.

Лиза не обернулась. Она помолчала мгновение. Он не подошел, не присел рядом.

– У меня вопрос, – начала она. – Почему в этом мире все выглядит в точности так же, как там, внизу? Почему я не похожа на гребаное белое облачко, как в детских мультиках? Что, у Бога совсем плохо с фантазией?

Она услышала, как Сизиф усмехнулся. Он всегда усмехается. Или отвечает сарказмом. Чувствует ли он вообще что-нибудь?

– Лучше бы у Него было поменьше фантазии, – голос немного приблизился. – В нашем мире ты видишь проекции своей психики и психики тех, с кем вступаешь во взаимодействие.

Сизиф присел возле Лизы. В его руках снова была старая жестяная кружка с дымящейся жидкостью без запаха:

– Без всего этого ты бы сошла с ума. Еще вопросы?

Лиза бросила долгий взгляд на движущийся внизу город и отвернулась, обхватив себя за колени:

– Со мной тоже так было? Там, в аптеке? Меня подтолкнули?

Сизиф громко отхлебнул из чашки, затем вытер большим пальцем губы:

– Тебе не надо этого знать, – ответил он, не глядя на Лизу. – Забудь даже свое имя, как это сделал я… Хочешь?

Сизиф протянул Лизе свою кружку. Она покосилась на жидкость неаппетитного цвета и помотала головой. Сизиф пожал плечами и отхлебнул снова.

Его непробиваемое спокойствие и согласие со всем происходящим бесило Лизу:

– Да, я смотрю, ты забыл даже, каково это – быть человеком. Надеюсь, ты помер как-нибудь очень хреново… Зажарился на костре в Средние века? Тебе бы пошло.

Сизиф резко и подозрительно посмотрел на Лизу. Она еще ни разу не видела у него такого взгляда.

– И что за бурду ты все время пьешь? – с раздражением спросила она.

Сизиф встал и проговорил, глядя на Лизу сверху вниз:

– Нет, я не умер на костре. А это кофе со сгущенкой. Очень вкусно. Пробовала?

– Нет, – понуро ответила Лиза.

Она много чего не пробовала в своей короткой жизни.

– Ну, уже и не попробуешь. Вставай. Время второго урока.

Лиза нахмурилась. Он сделал ей больно… она ведь и правда уже больше никогда не попробует ни кофе, ни еще сотни вещей, которые все откладывала и откладывала на потом.

Резкое выражение ушло с лица Сизифа. Вернулось прежнее – цинично-безразличное. Вернулась и ухмылка. Самодовольно качнув головой, он развернулся и пошел к выходу с крыши.

Лиза медленно поплелась за ним.

Странно, но теперь, когда он сказал о кофе, она вдруг отчетливо почувствовала дразнящий запах свежесваренного эспрессо, разбавленного молоком.

«Проекции», – подумалось ей.

Глава 14

Тогда же: за три месяца и 10 дней до конца

Снова белая комната.

Лизу передернуло: слишком уж неприятные воспоминания были связаны с этими девственно-белыми стенами. Все равно что вернуться в изолятор в психушке, в котором провела недельку-другую.

– Когда мне уже выдадут этот ваш жуткий черный костюм? – спросила она.

В униформе своих мучителей Лиза бы чувствовала себя здесь куда комфортнее. Серая измятая роба, которую она до сих пор носила, как будто говорила: ты еще не с нами, ты нигде, ты зависишь от нас.

– Я сразу понял, что ты хочешь быть похожей на меня, – съязвил Сизиф.

Он листал на планшете файлы чьих-то воспоминаний.

– Ага, вот и оно.

Стены снова стали огромными экранами.

Белый цвет медленно посерел, и в нем появились мутные изображения, постепенно становившиеся все более четкими.

Жалкий интерьер деревенской избы. Дешевенькие коврики на полу. Беленая печь с черным впалым ртом топки. Черно-белые фотографии. Все это видно как будто через узкую щель в полу.

Это пол чердака. Здесь, между старыми пыльными вещами и детской колыбелькой с тряпьем, лежал худой мужчина. Притихший и напуганный, он старался не дышать. Тело его сотрясало крупной дрожью, холодный пот выступил на лбу. Капелька пота попала в глаз, но он боялся пошевелиться, чтобы протереть его.

Лиза на мгновение прикрыла глаза. Она пыталась уловить имя этого человека.

В голове крутились имена, буквы, случайные слова. Ни одно из них не останавливалось. Наконец темное, потрепанное, выцветшее имя встало прямо перед ней: Василий.

Так его зовут.

1942 год. Где-то в российской глубинке

Когда она открыла глаза, экраны словно растворились, а изображение осталось, объемное и еще более четкое, чем раньше.

Они с Сизифом оказались на том самом чердаке с экранов.

– И что мы тут забыли? – с вызовом бросила Лиза.

Ей уже порядком надоело, что Сизиф ничего не говорит напрямую, только окунает в чужую боль с головой, даже не предупреждая.

– Увидишь, – как всегда уклончиво ответил тот. – Может, кое-что поймешь и избавишься от своих глупых мыслишек.

Лиза усмехнулась: еще бы он ответил прямо.

Сквозь щель в полу можно было разглядеть семью: хрупкую женщину с тугим узлом русых волос и ее тщедушного сына, на вид лет двенадцати. Женщину звали Анна. Лиза узнала ее имя, даже не закрывая глаза. Она не успела понять, почему так получилось, надо будет потом разобраться. Анна разговаривала с каким-то тучным неприятным мужиком, от которого разило самогоном.

– Что это за жирный хрен? – спросила Лиза Сизифа.

– Полицай.

– Полицай? – повторила Лиза.

Она снова оглянулась и заметила портянки на ногах лежащего на чердаке человека, увидела темную форму полицая.

– Это что? Вторая мировая?

Сизиф не ответил.

Хрупкая женщина передала полицаю сверток. Тот взял его жирными лапами, не преминув обхватить и руку Анны. Анна медленно высвободила ладонь:

– Это все, что есть, – тихо,