Читать книгу - "Сказки века джаза - Фрэнсис Скотт Фицджеральд"

– Ну-ка, сейчас же возьмите себя в руки! – скомандовала акушерка.

– Послушайте-ка, – вдруг заговорил старик, – если вы вдруг подумали, что я пойду домой в этом одеяльце, то вы решительно заблуждаетесь!

– Дети всегда в одеяльцах!

Злобно крякнув, старик взмахнул маленькой белой пеленкой.

– Смотри! – дрожащим голосом сказал он. – Вот что они мне дали!

– Все дети такие носят, – натянуто сказала акушерка.

– Ну что ж, – сказал старик, – сейчас увидите, что на этом ребенке ровно через две минуты не будет вообще ничего! Одеяло колется. Дали бы хоть простыню, что ли.

– Нет, только не снимай! – быстро сказал мистер Баттон и повернулся к акушерке. – Что посоветуете?

– Сходите в магазин и купите сыну одежду.

Уже в нижнем холле до мистера Баттона донесся голос сына:

– И трость, папаша! Мне нужна трость…

Выйдя на улицу, мистер Баттон в ярости хлопнул дверью.

II

– Доброе утро, – нервно поздоровался мистер Баттон с приказчиком универмага «Чезапик Драй Гуде». – Мне нужна одежда для моего ребенка.

– Сколько лет вашему ребенку?

– Ну, где-то шесть часов, – не подумав, ответил мистер Баттон.

– Отдел для младенцев с другой стороны.

– Ох, даже не знаю… Не думаю, что мне это подойдет. У меня… Он очень крупный ребенок, необычный. На редкость… крупный.

– Там есть самые большие детские размеры.

– А где отдел для подростков? – спросил мистер Баттон в отчаянной попытке сменить тему. Ему показалось, что приказчик уже догадался о его позорной тайне.

– Здесь.

– Ну… – Он замешкался.

Сама мысль о том, чтобы одеть сына во взрослую одежду, казалась невыносимой. Вот если бы только удалось найти очень большой подростковый костюмчик… Тогда можно будет отрезать эту длинную ужасную бороду, покрасить волосы в темный цвет, и худшее будет надежно спрятано, а ему удастся сохранить хотя бы толику своей пошатнувшейся самооценки, не говоря уже о положении в балтиморском обществе…

Однако энергичное исследование подросткового отдела показало, что здесь нет подходящего костюмчика для новорожденного Баттона. Само собой, виноват был магазин, ведь в таких случаях всегда виноват магазин!

– Простите – сколько, вы сказали, вашему мальчику? – с любопытством осведомился приказчик.

– Ему? Шестнадцать…

– Ах, прошу прощения! Мне послышалось, будто вы сказали «шесть часов». Отдел для юношей в следующем крыле.

Мистер Баттон в печали пошел прочь. Но вдруг остановился, просиял и показал пальцем на манекен в витрине.

– Вот! – воскликнул он. – Я возьму этот костюмчик! Вон тот, что на манекене!

Приказчик посмотрел на витрину.

– Но, – возразил он, – это же не детский костюм… Ну, то есть детский, но это ведь для маскарада! Он же вам будет впору!

– Заверните! – нервно, но твердо заявил покупатель. – Это то, что нужно!

Изумленный приказчик повиновался.

Вернувшись в госпиталь, мистер Баттон вошел в палату и почти швырнул сверток сыну.

– Вот тебе одежда! – выпалил он.

Старик развязал веревку и стал недоуменно рассматривать покупку.

– Выглядит как-то странно, – пожаловался он. – Я не желаю, чтобы меня наряжали, как клоуна…

– А я не желаю, чтобы клоуна делали из меня! – яростно перебил его мистер Баттон. – Как ты выглядишь – не твое дело! Сейчас же надевай, а не то… А не то я тебя отшлепаю! – Он неуверенно сглотнул на последнем слове, чувствуя тем не менее, что сказал именно то, что нужно было сказать.

– Хорошо, отец, – последовал ответ в тоне гротескно преувеличенной сыновней почтительности, – ты ведь уже жизнь прожил, так что знаешь лучше… Как скажешь.

Как и ранее, при слове «отец» мистер Баттон резко вздрогнул.

– И поторапливайся!

– Да-да, уже иду, отец.

Когда сын оделся, мистер Баттон с тоской его оглядел. Костюм состоял из носков в горошек, розовых штанишек и приталенной ремешком блузы с широким белым воротником. Надо всем этим колыхалась длинная седая борода, свисая почти до пояса. Смотрелось ужасно.

– Погоди-ка…

Мистер Баттон схватил больничные ножницы и тремя быстрыми движениями ампутировал большой кусок бороды. Но даже после этой модернизации ансамбль смотрелся далеко не идеально. Оставшаяся кисточка чахлых волос, водянистый взгляд, старческие зубы никак не соответствовали веселому костюмчику. Но мистер Баттон отличался упрямством – он протянул сыну руку.

– Пошли! – нехотя позвал он.

Сын доверчиво взял его за руку.

– Папа, а как ты меня будешь звать? – дрожащим голосом спросил он, когда они выходили из палаты, – просто «сынок», наверное? Пока не придумаешь мне имя?

Мистер Баттон хмыкнул.

– Не знаю пока, – грубовато ответил он. – Может, назовем тебя Мафусаилом?

III

Даже после того, как нового члена семьи Баттонов коротко постригли и покрасили в неестественный бледно-черный цвет, растительность на лице выбрили до блеска, а затем приодели в детский костюмчик, пошитый на заказ озадаченным портным, Баттонам так и не удалось скрыть тот факт, что их сын слабо подходил на роль первенца. Рост Бенджамина – так его назвали, хотя оскорбительное «Мафусаил» подошло бы больше – составлял пять футов восемь дюймов, невзирая на старческую сутулость. Одеждой этого было не скрыть, и никакая стрижка и подкрашенные брови не маскировали глядевших из-под них поблекших, водянистых и усталых глаз. Нанятая заблаговременно нянька с негодованием покинула дом, как только увидела младенца.

Но мистер Баттон твердо стоял на своем. Бенджамин был младенцем, и младенцем он и будет считаться! Поначалу он объявил, что, если Бенджамину не нравится теплое молочко, он может не есть вообще, но в конце концов его уговорили позволить сыну употреблять хлеб и масло, а также иногда, в порядке компромисса, и овсяную кашу. Однажды он принес домой погремушку, дал ее Бенджамину и недвусмысленно приказал «играть», на что старик устало согласился и весь день послушно гремел игрушкой на весь дом.

Без всяких сомнений, погремушка его раздражала, и он находил себе иные, более спокойные развлечения, когда его оставляли в покое. Однажды, например, мистер Баттон обнаружил, что за неделю выкурил гораздо больше сигар, чем обычно, – феномен разъяснился через несколько дней, когда он невзначай зашел в детскую: вся комната была в голубоватом дыму, а Бенджамин с виноватым выражением пытался куда-нибудь спрятать окурок черной «гаваны». Здесь требовалась хорошая трепка, но мистер Баттон обнаружил, что не в силах этого сделать. Пришлось всего лишь предупредить сына, что от курения дети перестают расти.