Читать книгу - "Илиада - Гомер"

Мощная там находилась жена Персеида Сфенела,

Милого сына во чреве седьмой лишь носившая месяц.

Вывела на свет младенца, хотя и незрелого, Гера,

Роды Алкмены замедлив и к ней не пустивши Илифий.

С вестью об этом сама к Громовержцу пришла и сказала:

«Зевс, отец яркомолненный! Слово вложу тебе в сердце:

Муж родился благородный, аргосцами будет он править.

То Еврисфей, Сфенелом рожденный, Персеевым сыном. —

Племя твое; не будет он Аргосу царь недостойный».

Острое горе глубоко проникло Крониону в сердце.

Ату немедля схватил он за голову в косах блестящих,

Злобою в сердце пылая, и крепкою клятвой поклялся,

Что никогда с этих пор на Олимп и на звездное небо

К ним не воротится Ата, которая всех ослепляет —

Так он сказал и, рукой размахнувшись, со звездного неба

Бросил ее. И упала она на работы людские.[74]

Из-за нее-то всегда он вздыхал, наблюдая, как делом

Неподобающим был отягчен его сын Еврисфеем.

Так же и я вот: когда шлемоблещущий Гектор великий

Перед кормами судов истреблял беспощадно ахейцев,

Я забыть ослепленья не мог, овладевшего мною.

Раз же я был ослеплен, и Кронион мой разум похитил,

Дело хочу я исправить, бесчисленный дав тебе выкуп.

Но поднимайся на бой и других подними за собою.

Я же всегда предоставить готов те подарки, какие

В ставке твоей перечислил вчера Одиссей богоравный.

Если желаешь, сейчас подожди, хоть и рвешься в сраженье.

От корабля моего посланцы, доставши подарки,

Их принесут, чтоб увидел ты сам, как подарки те ценны».

Сыну Атрея в ответ сказал Ахиллес быстроногий:

«О многославный Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Если желаешь, то, как подобало бы, дай мне подарки,

Иль удержи. Это дело твое. А теперь мы о битве

Вспомним скорее! И нечего тут разговаривать долго!

Несовершенным еще остается великое дело!

Снова в передних рядах увидите вы Ахиллеса,

Пикой крушащего медной густые фаланги троянцев.

Пусть же и каждый из вас с троянцами встречными бьется!»

Сыну Пелея тогда сказал Одиссей хитроумный:

«Доблестен ты, Ахиллес, небожителям равный, однако

Не посылай к Илиону ахейцев на тощий желудок

Против троянцев сражаться. На очень немалое время

Сеча завяжется, раз уж взаимно сшибутся фаланги

Воинов, если исполнит их бог одинаковой силой.

Нет! Прикажи-ка ахейцам вблизи кораблей подкрепиться

Пищей, вином: ведь от них человеку и сила, и храбрость.

Кто бы смог из мужей, не поевши, сражаться с врагами

Целый день напролет, пока не закатится солнце?

Если бы даже он духом упорно стремился сражаться,

Все ж незаметно все члены его отягчит и захватит

Жажда и голод, и станут, лишь двинется, слабы колени.

Тот же, кто силы свои укрепил и вином, и едою

День напролет со врагами сражаться готов непрерывно.

Сердце отважно в груди у него, и усталости члены

Не ощущают. И бой он последним из всех покидает.

Так распусти же народ, Ахиллес, и вели им готовить

Пищу, подарки ж свои повелитель мужей Агамемнон

Пусть в середину собранья доставит, чтоб все там ахейцы

Их увидали глазами, а ты веселился бы сердцем.

Пусть он поднимется здесь на собранье и даст тебе клятву,

Что на постель не всходил с Брисеидой и с ней не сближался

Как установлен, владыка, закон для мужчин и для женщин.

Ты же дух свой в груди преклони, Ахиллес, к милосердью.

А Агамемнон тебя пусть почествует пиром обильным

В ставках, чтоб все ты имел, что тебе подобает по праву.

Ты, Атрид, и в глазах у других после этого станешь

Лишь справедливее. Нет для царя никакого позора,

Если он с мужем мирится, которого первый обидел».

Тотчас ответил ему повелитель мужей Агамемнон:

«Радуюсь я, Лаэртид, внимая речам твоим мудрым.

Все разобрал и о всем рассудил ты вполне справедливо.

Клятву дать я готов, и зовет меня к этому дух мой.

Ложно пред богом я клясться не буду. Прошу Ахиллеса:

Как бы он в бой ни спешил, пускай подождет здесь немного;

Все подождите и вы, остальные, покамест из ставки

К нам не прибудут дары, и клятв не заверим мы жертвой.

Дело я это тебе самому, Одиссей, поручаю.

В спутники юношей выбрав, знатнейших среди все ахейцев,

С ними дары, что вчера обещали мы дать Ахиллесу,

Сам принеси с корабля моего и жен приведи к нам.

Ты же, Талфибий, скорей по пространному стану ахейцев

Мне кабана разыщи, чтоб зарезать Зевесу и Солнцу».

Сыну Атрея в ответ сказал Ахиллес быстроногий:

«О многославный Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Можно об этом о всем позаботиться будет и позже,

После того как настанет в кровавом бою передышка,

И бушевать не такая уж ярость в груди моей будет.

В поле, пронзенные медью, лежат еще мужи, которых

Гектор смирил Приамид, как Зевс даровал ему славу, —

Вы же нас оба зовете обедать! Иначе б я сделал:

Я приказал бы ахейским сынам натощак, не поевши,

Прямо в битву итти, а потом, с закатившимся солнцем,

Ужин богатый сготовить, когда отомстим за позор наш.

Прежде того никакая еда и питье никакое

В глотку мою не пойдут, перед телом убитого друга!

В ставке он у меня посредине, истерзанный медью,

К двери ногами лежит распростертый; его окружая,

Плачут товарищи. Нет! У меня в помышленьях не пища,

А лишь убийство да кровь, и врагов умирающих стоны!»

Сыну Пелея в ответ сказал Одиссей хитроумный:

«Сын благородный Пелея, храбрейший меж всеми ахеец!

Много меня ты храбрее и много меня превосходишь

В битве копьем; но, с другой стороны, я тебя превзошел бы

Мыслью намного: я раньше родился и опытен больше.

Сердце терпеньем наполни и выслушай все, что скажу я.

Скоро сердца у людей пресыщаются битвой кровавой,

Если стеблей большинство уж разбросано медью по пашне,

Сбор же становится скудным, как только весы наклоняет

Зевс-Эгиох, войн неизменный вершитель.