Читать книгу - "Четыре месяца темноты - Павел Владимирович Волчик"

– Это апельсин с острова Мадагаскар. Мы нашли его там в листьях. Там на острове живут лемуры…

Мальчик начал рассказывать про лемуров, и Озерову пришлось его остановить:

– Где же сам апельсин?

Максим покраснел и сказал, что от него осталась только оболочка. Но и она напоминает ему солнце и лето, потому что имеет оранжевый цвет.

Илья Кротов долго возился с громадным шаром из лампочек. Люба знала, что у него всегда было неплохо с математикой и физикой. Все думали, что это обычная лампа, но, когда мальчик покрутил колёсико выключателя, класс озарился таким ярким светом, что все зажмурились.

Кирилл Петрович похвалил его, но попросил поскорее выключить искусственное солнце.

– Что-то вроде этого, – рассказывал Кротов, взволнованный, – повесили недавно на площади в Городе Туманов, у них там тоже проблемы с солнцем. Я нашёл схему и немного модифицировал её. Но пока я не могу решить проблему с количеством выделяемого тепла…

Следующей отвечала Яна Кулакова. Она принесла подсолнух и сказала, что никто не знает солнце лучше, чем этот цветок, так как он всегда поворачивает свою голову вслед за источником света…

– Кто ещё не отвечал? – спросил Озеров, окинув усталым взглядом класс.

– Давай, иди. Иди! – прогнусавил Тугин. – Кирилл Петрович, а у неё ничего нет!

Озеров посмотрел на новенькую, которая сидела рядом с Любой и озиралась по сторонам, как загнанный зверёк.

– А тебе что до того? – грозно глянул на него Озеров.

Боря молча потупился. А девочка произнесла тихо:

– Я могу ответить. Я готова…

Учитель жестом пригласил девочку к доске.

Люба вздрогнула от неожиданности, когда соседка робко взяла её за руку. Землеройка начала было сопротивляться, но, увидев умоляющее лицо подружки, поддалась и пошла следом за ней.

Соседка вывела её в центр и произнесла робко:

– Люба, моя подруга, – она заменяет мне солнце.

От такого признания Люба ошалела и удивлённо уставилась на девочку.

– Она тёплая и смешная, она всегда радует меня, и волосы у неё как лучи солнца, когда оно в зените.

– Моя солома? – пропищала Землеройка.

Люба взглянула на свою соседку, и они вдруг рассмеялись.

– Счастливые люди, они как солнце – всегда светятся! – добавила новенькая.

– Так нечестно! Нечестно, Кирилл Петрович! Она не готовилась! – закричал Тугин, который всюду искал одной ему известной справедливости, как и его родители.

– Она справилась с заданием, – спокойно проговорил Озеров, – что же ещё нужно?

И, поразмыслив, добавил, сказав словно самому себе:

– У каждого могут найтись люди, которые заменят ему солнце…

Не сговариваясь, ученики в классе повернулись к окну, за которым царила пустота ночи и грустно раскачивались голые чёрные деревья, отражая на своих мокрых стволах городские огни.

Люба сидела в крайнем ряду у самого стекла, и на мгновение она словно провалилась в эту темноту, ей показалось, что сама ночь подошла к школе и заглядывает в окно.

И вот они сидят за партами, – ночь разглядывает их своим гигантским чёрным глазом, а они, заворожённые, тонут в мазутном омуте зияющего исполинского зрачка.

Но темнота – совсем не страшна, когда рядом с тобой друг.

Аладдин

Под школьной лестницей есть деревянная дверь. Куда она ведёт? Никто не знает…

О происшествии в электричке Андрей Штыгин никому не рассказал. Он до сих пор даже не понял, что их ограбили. Его друг, Вася Зайцев, затаился и ни разу ему с тех пор не позвонил. И самому Андрею не хотелось звонить – было почему-то стыдно, словно это не их ограбили, а сами они взяли у кого-то чужое.

Привычный мир юноши рухнул – в нём поселился какой-то страх, который невозможно было забыть. Он никак не мог понять, почему не появилась вовремя полиция или кто-нибудь из взрослых не пришёл на помощь. Неужели надеяться не на кого? И его, такого весёлого, модного, острого на язык, легко могут покалечить и даже убить в любой подворотне?

Ему не хватало командирских часов, подаренных отцом, и он по привычке смотрел на пустое запястье.

Ему не разбили нос, не поставили синяков, а только расшибли нижнюю губу со стороны зубов. Ранка во рту никак не заживала и постоянно напоминала о том унижении, которое они пережили.

Он уже неделю жил в какой-то непреходящей тревоге, как будто ему продолжала угрожать опасность. Едва проснувшись утром, он первым делом вспоминал момент, когда его ударили в лицо из-за спрятанных ста рублей.

Скоро мать заметила пропажу часов, – Андрей пробубнил что-то невнятное про то, что оставил их на скамейке во дворе и «какие-то парни, наверное, взяли». Хорошо, что телефон в тот день был не с ним.

Мать не поверила Штыгину-младшему, как, впрочем, не верила и всему тому, что он говорил последние полгода, даже если это было правдой.

Андрей решил, что подобное случилось с ним, потому что он ещё недостаточно силён физически. Он стал отжиматься от пола, заниматься на перекладине и махать кулаками, красочно представляя себе, как нужно было разделаться с грабителями в тамбуре.

Когда он снова пришёл в школу, происшествие быстро позабылось. Началась обычная жизнь, и уроки вытеснили воспоминания о преступлении. Скоро Андрей стал таким же весёлым, модным и остроумным, а ранка на губе затянулась, так что едва можно было нащупать языком тонкий рубец.

Отца он избегал и, завидев его вдали, сразу начинал с кем-нибудь важный разговор. Когда по расписанию пришло время урока физкультуры, Андрей играл с одноклассниками в мяч и делал вид, что очень увлечён. Отец, в свою очередь, тоже не замечал его, словно говорил тем самым: хочешь быть только моим учеником