Читать книгу - "Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин"

Комиссия комиссией, а ты сама-то что мыслишь?

— Мыслить можно тогда, когда есть факты. А пока только слухи...

Татьяна специально сказала Тутышкину насчет слухов. Ей надо было забросить пробный камень и проследить, как отреагирует на это редактор. Матвей Серафимович снял очки, подышал на стекла и начал протирать их носовым платком. Это был отвлекающий маневр. Тутышкин явно насторожился. Очки он протирает всегда, когда надо о чем-то подумать.

— Что за слухи? — спросил Тутышкин, посмотрев стекла на свет и снова надев очки.

— Я уже от нескольких человек слышала, что вертолет летал за Казаркиным.

— Ну и что? — сказал Тутышкин. — У нас вертолетами все пользуются. Почему для Казаркина должно быть исключение? Ты ведь тоже часто летаешь левым пассажиром.

— Я, Матвей Серафимович, летаю только в командировки и, между прочим, только попутными рейсами. На рыбалку меня вертолеты не возят.

Тутышкин сделал вид, что не расслышал последних слов. Он протянул руку к папке, открыл ее, перевернул несколько бумаг и, достав какое-то письмо, подал его Татьяне.

— Возьми, пожалуйста. Его мне передали из Таежной экспедиции. Даю тебе три дня. Разберись и доложи.

Татьяна сунула письмо в сумочку, поднялась и пошла в свой кабинет. Из разговора с Тутышкиным она поняла, что он знает, за кем летал Кондратьев. И свою линию поведения Казаркин уже определил: все летают левыми пассажирами, почему не может летать он? Но в таком случае вина за аварию ложится только на экипаж.

Таня сидела в раздумье, опершись локтями о стол и положив подбородок на запястье. Дверь в кабинете приоткрылась, на пороге появился фотокорреспондент «Северной звезды» Коля Лесников. Таня знала, что он относится к ней с нескрываемой симпатией. Они делали с ним немало совместных фоторепортажей, и каждый из них был отмечен на летучке. Зарядив в фотоаппарат новую пленку, Лесников всегда заходил к Тане и говорил:

— Разреши на пробу?

Она слегка приводила себя в порядок, и Коля снимал. У нее уже набрался целый альбом таких снимков. Увидев Лесникова, она подумала, что он пришел в очередной раз сфотографировать ее. Но Коля прямо с порога спросил:

— Слышала про вертолет?

— Конечно, — сказал Таня. — Андрей рассказал еще вчера. А ты откуда знаешь?

— Сосед мой, Васька Захаров, плавал за Казаркиным на катере. Привез и экипаж, и Казаркина.

— Послушай, Коля, а какие у тебя отношения с Захаровым? Не мог бы он рассказать нам все, что там видел?

— Написать хочешь? — спросил Лесников, хитро ухмыльнувшись. — Думаешь, Тутышкин напечатает?

— Даже не думаю. Я, Коля, роман хочу написать. Представляешь, какой сюжет?

Слова о романе вырвались у Тани неожиданно. Никакой роман она писать не собиралась. Но упоминание о нем могло произвести впечатление на тех, с кем она хотела поговорить. Она поняла это по Колиному лицу. Услышав, что Таня собирается писать роман, Коля на некоторое время потерял дар речи.

— Ты что? — испугалась Таня, увидев остолбеневшего фотокорреспондента.

Коля несколько раз моргнул вытаращенными глазами и сказал:

— А ведь напишешь. Во, прославимся.

— Ну, так что, пойдем? — Таня поднялась из-за стола.

— Прямо сейчас? — спросил опешивший Коля.

— А кто нам мешает?

— Васька здорово поддатый, — Коля покачал головой, выражая сомнение в целесообразности похода.

— Так уж и здорово?

— Ну, не здорово, но все же...

— Ну, так что? — Татьяна посмотрела на дверь.

— Пойдем. Только я заскочу к Тутышкину, скажу, что мы отлучаемся.

— Ни в коем случае! — взмолилась Таня. — Тутышкин посылает меня в Таежный. Если узнает, что я не улетела, будет скандал.

Коля повертел фотоаппарат, почесал лоб, соображая о чем-то, и сказал:

— Пошли.

Вася Захаров развешивал во дворе рыбу. В большой пластмассовой ванне лежали увесистые толстоспинные язи. Вася брал красноперого красавца, стягивал тонкой проволокой жабры, чтобы не испоганила зеленая муха, и вешал на протянутую от сарая к стоящей посреди двора березе жердь. Крутой рассол тяжелыми каплями падал с язей на землю и сворачивался в маленькие песчаные шарики. Они тут же высыхали и белели на глазах. Захаров так увлекся работой, что не заметил гостей.

Коля открыл калитку и, пропустив вперед Таню, направился к нему. Вася обернулся и замер. С Колей он дружил, а с Татьяной только здоровался. В поселке ее все знали, но столь неожиданное появление Татьяны (раньше она никогда не заходила) насторожило Васю. Ситуацию разрядил Лесников.

— Татьяна увидела, как ты развешиваешь рыбу, и спросила: нельзя ли сфотографироваться? Хочет послать снимок родителям. Они столько рыбы никогда не видели.

Захаров положил язя в ванну, вытер руки тряпкой и встал около жерди, на которой висела рыба:

— Снимай.

— Да не тебя хочу снять, а ее, — Коля кивнул в сторону Татьяны и засмеялся.

— А что? — сказала Татьяна. — Пусть и Вася встанет рядом. Очень даже интересно.

Она встала рядом с Захаровым. Коля навел фотоаппарат, щелкнул затвором.

— А теперь встаньте вот сюда, — сказал Лесников. — Я вас сниму с другой точки.

Он передвинул Захарова и Татьяну на несколько шагов в сторону, отошел сам и снова щелкнул затвором.

— Где это вы наловили столько рыбы? — спросила Таня.

— Это мне Казаркин дал. Я его сегодня ночью вместе с вертолетчиками с Юринской протоки привез. У них там вертолет упал, слышала?.. В воде стоит. Сегодня за ним плавкран послали. Вытаскивать будут.

— А как там вертолет оказался? — спросила Таня.

— Он же за Казаркиным летал. Стал садиться, и что-то у него случилось.

— Как это летал? — наигранно удивилась Таня. — Вертолеты людей на рыбалку не возят.

— Людей не возят, — Вася отступил на шаг, отвернулся и шумно высморкался. — А Казаркина возят. Он ведь, когда на Юринскую уезжает, рыбинспектору наказывает, чтобы тот там не появлялся. И не появляется. Казаркину все можно.

— Мне кажется, вы его не очень любите, — заметила Таня.

— А кто его любит? Он любит? — Вася ткнул пальцем в Лесникова. — Да его не только любить... От него уже всех воротит.

— А вы почему вдруг поплыли на Юринскую? — спросила Таня. — Кто вас просил?.. Что там увидели? Что делали потом? И вообще почему Казаркин отдал вам свою рыбу?

Разгорячившийся Вася сразу осекся. Опустил голову, исподлобья посмотрел на Таню, потом на Лесникова. Несколько мгновений молчал,