Читать книгу - "Дом Евы - Садека Джонсон"

достаточно часто гостила у тети Мари, чтобы знать, что спорить с ней бесполезно, поэтому взяла бутылку и ложку и проглотила дозу гадкого рыбьего жира. В животе у меня забурлило, а вкус остался на языке даже после нескольких глотков воды.

– Молодец. – Тетя Мари снова приложила отбивную к глазу. – Оденься как следует.

Я кивнула и постаралась сдержать очередной чих – вдруг она заставит меня еще что‐нибудь принять. Копаясь в бумажных пакетах, где лежали мои вещи, я будто слышала эхом из каждого пакета слова Инес – «из молодых да ранних». Она и правда упаковала все до единой мои вещи.

Семь лет. Вот сколько времени Инес продержалась как моя мать. С рождения и до третьего класса она была для меня просто дочь Нини. Красивая дама, от которой пахло жимолостью; она носила босоножки на каблуке и приходила по выходным пить пиво с кузиной Пышкой. А потом глаукома Нини стала хуже, она упала и повредила бедро. Через два дня ее официально признали слепой.

Через неделю после диагноза я почувствовала – что‐то не так, уж слишком у Нини дрожала нижняя губа, когда она прижимала меня к груди.

– Если б я могла тебя оставить, милая, я бы оставила. Но Нини совсем состарилась, а Инес единственная мать, которая у тебя есть. Будь с ней терпелива.

Вот так я и выяснила, что эта Инес моя настоящая мать и что мне надо переехать в ее квартиру в нескольких кварталах от Нини, где она жила со своим тогдашним дружком.

Но Инес явно меня никогда не хотела. Я сильно скучала по Нини и нашей с ней привычной жизни. А Инес бесило все, что я делала на новом месте. Если я выливала на блинчики слишком много сиропа, получала пощечину. Если задавала вопрос в присутствии ее мужчины, она на меня набрасывалась. И боже упаси, если кто‐то из ее ухажеров отвлечется от нее и заинтересуется мной, – тогда меня ждала встреча с толстым кожаным ремнем, который висел у нее на двери спальни изнутри. Большая часть ее приступов бешенства завершалась тем, что она отвозила меня к тете Мари, пока не «придет в себя».

Но Инес еще никогда не выселяла меня со всеми вещами. До этой истории с Липом – ни разу. Меня вывернуло от отвратительного вкуса рыбьего жира так, что горло заболело.

– В горшке кукурузная каша на завтрак. – Голос тети Мари привел меня в чувство.

Я кивнула. Черные брюки гладить не требовалось, так что я надела их, клетчатую блузку, свободный кардиган и туфли без каблука. Когда я только переехала к Инес, она принялась шутить, что лоб у меня большой, как сковородка, и на нем можно яичницу пожарить. Она не уставала над этим смеяться, и с тех пор я не выходила из дому без челки до самых бровей. Челку я разглаживала так, чтобы она лежала прямо на лбу, а остальные волосы убирала в пучок.

К тому времени, как я собралась идти, переодевшаяся в цветастый халат тетя Мари стояла в коридоре у зеркала и наносила на синяк зубную пасту.

– В гастрономе Сандлера не иди к злобной продавщице с родинкой. Она любит нашим давать жесткие куски мяса. Иди к продавщице в светлом парике; даже если у нее клиент, подожди.

Тетя Мари протянула мне вязаную авоську, список покупок и три доллара, завернутые в платочек. Деньги она заставила меня приколоть изнутри к блузке, возле сердца – там вор до них доберется, только если повалит меня и будет удерживать.

– Считай там мои денежки, ладно?

Я отперла все три замка на ее передней двери. Был октябрь, но погода стояла приятная, и я удивилась, что на улице теплее, чем дома у тети. По ту сторону улицы была заправочная станция, и когда я проходила мимо нее, бородатый мужчина высунулся из окна своей машины и уставился на меня.

– Детка, ты слишком шикарная, чтобы гулять в одиночку. Давай я тебя подвезу. – Он мне в отцы годился, а во рту у него была такая же золотая коронка, как у Липа.

Я перешла на другую сторону, напряглась, услышав, как он что‐то кричит мне вслед, и повернулась проверить, не идет ли он за мной. Убедившись, что не идет, я прошла два квартала до 31‐й улицы – там по обеим сторонам на четыре квартала выстроились еврейские магазины и компании. Здесь можно было купить все что угодно – от свежего хлеба до овощей и фруктов, сладкого и ювелирных украшений. По субботам вся улица закрывалась. Местные жители в основном делали покупки в воскресенье, до или после церкви. Тетя Мари церковью не интересовалась, да и Инес тоже не особенно. Мы туда ходили, только когда кто‐то умирал или женился.

Я шла вдоль улицы из магазина в магазин, покупая все по списку, и у меня даже осталось в конце концов пять центов. Выйдя на 31‐ю улицу, я все время косилась на кондитерскую Гринуолда и размышляла, не стоит ли зайти. Кондитерская находилась посреди квартала, по сторонам двери стояли красно-белые столбики, похожие на карамельные трости. Внутри я никогда не была. Насчет некоторых белых магазинов на Тридцать первой у меня всегда было ощущение, что туда лучше не соваться, – кондитерская относилась к их числу. До того, как Нини ослепла, она сама делала нам мороженое, или мы покупали три конфетки за пенни в магазинчике на углу.

Когда я вошла, звякнул колокольчик. Вздрогнув от неожиданности, я почувствовала себя очень глупо – пожалела, что пришла, – и повернулась, намереваясь уйти, но тут услышала свое имя и замерла, словно приросла к полу с шахматным черно-белым узором.

– Руби?

Ну да, звал меня Шимми. Он стоял за ламинированным прилавком в полосатом, как карамель, фартуке и бумажной шляпе и махал мне, чтоб я подошла.

– Ты пришла, – сказал он срывающимся голосом.

– Тетя Мари послала меня за покупками. – Я подняла авоську как бы в доказательство своих слов, потом огляделась.

Внутри магазин выглядел меньше, чем казалось с улицы, и пахло тут тортами. Вдоль стены тянулись аккуратные полки, уставленные стеклянными банками с тянучками в обертке, желейными конфетами, жевательной резинкой, лакричными палочками, леденцами, солодовыми шариками в шоколаде, сливочной помадкой, разноцветным зефиром, арахисовым маслом, ирисками, карамелью и шоколадом. Я будто оказалась в сладком сне – мне хотелось потрогать и попробовать абсолютно все.

Шимми взял белое полотенце и протер прилавок, который и без того сиял.

– Что будешь?

Я указала на развесное мороженое в прозрачной витрине.

– Какие у