Читать книгу - "Идеалист - Владимир Григорьевич Корнилов"

Кентавр заметил грустную улыбку на лице Алексея Ивановича, улыбку с явной долей иронии к услышанному, спросил:

− Вы сожалеете о том?

− Сожалею, - ответил Алексей Иванович с той же грустной улыбкой. – Мы достигаем Человечности к концу своей жизни. И достигнутое уносим с собой в небытие.

Во взгляде Кентавра проступило любопытство.

− Вы скорбите о бренности тела. Но ваша духовная жизнь уже перешла в сотворённый вами художественный мир! Он уже стал частью так чтимой вами ноосферы. Будущие поколения соприкоснутся с ним, одухотворятся вашей Идеей. Мы все живём для будущего, сознавая или не сознавая эту истину…

Но я хотел сказать о другом. Вы очеловечили не только себя. Помните, при первой нашей встрече я постарался языком музыки обозначить возможные варианты вашей семейной жизни?

Из обозначенных возможностей вы избрали третий, самый сложный, самый трудный путь. Но путь, могущий возвысить до гармонии чувственные и духовные начала!

В долгой моей жизни пришлось однажды соприкоснуться с жизнью царя-романтика Пигмалиона, изваявшего прекрасную Галатею. Как вы знаете, Бог, вняв его мольбам, вдохнул в Галатею жизнь. Но счастлив Пигмалион был недолго. Разочарованием обернулась его неистовая влюблённость. И только потому, что сотворил он свою Женщину исключительно для чувственных наслаждений. Я убедился, что любая биологическая пара, в том числе и у людей, способна какое-то время держаться на чувственном влечении друг к другу. Но длиться во времени жизни она может только при взаимном уважении к человеческим, повторю: к человеческим качествам тех, кто объединяется в семейную пару. Ваша матушка, чутко уловила Нравственный Закон человечности. Она знала: Зло приходит от тех, кто не умеет думать о других. Вы старались следовать Нравственному Закону человечности и поднялись над присущим каждому живому существу природным эгоизмом. Свою Галатею вы творили, очеловечивая себя. И сумели очеловечить страсть, и обрели через духовную близость Любовь. Вы, устремлённый к Идеалу человек, должны знать великую силу старания – только каждодневное, если не ежечасное старание способно возвысить человека до Человека! В этом отношении вам повезло: вы нашли не только биологическую пару, но женщину, предугадывающую ваши мысли, женщину безоглядно устремившуюся вам навстречу в неостановимо старании быть лучше. Именно обоюдное старание помогло вам обоим подняться на ступень человечности…

Алексей Иванович в сомнении покачал головой.

− Вы слишком уступчивы в своих оценках. Биологическая суть жизни, зов природных страстей, которые так сокрушают вас, не раз врывались и в нашу жизнь. Нам не удалось превозмочь их!

Кентавр с высот тысячелетней мудрости снисходительно, в то же время сочувственно смотрел на человека, чья жизнь должна была определить собственную его судьбу.

− Не терзайте себя напрасно, - сказал он с мягким укором.

− Я знаю, несовершенства мира проходят через вашу душу, как тысячелетние несовершенства человеческой натуры прошли через мою. Максимализм здесь не приложим. От необходимостей биологических никто, в том числе и человек, освобождён быть не может. Природа создала совершенный жизнедеятельный организм, надо ли ломать его? В возможностях человека найти соотношение природного и разумного, ту гармонию между ними, которая способна одарить не бессмысленно прожитой человеческой жизнью. Мне не далась эта одухотворяющая гармония. Страсти вложенные в моё конское тело, сводили на нет усилия разума. И во втором веке нынешней эры, и в веке двадцатом. Разум мой, как разум всего человечества, слишком медленно обретал необходимую властную силу. В вас природа вложила энергию жизни, едва ли меньшую, чем в моё дикое тело. Но жизнь вашу опередил Разум.

Гармония, которая вам удалась, позволила и в семейной жизни, - Кентавр несколько смутился вторжением в интимную жизнь другого человека, но договорил:

− Позволила вам познать не только духовные радости, но и радости земные. На восьмом десятке лет вы сохранили молодость чувств. Найдётся не мало из ныне живущих, кто, разбросав себя во множественности страстей и почувствовав неизбежную горечь бессилия, не позавидовал бы сохранённой вами нежности, вашей способности и поныне радоваться взаимоответной любви… Извините, из многого мы увлеклись одним.

Я наблюдал, как шли вы через мрак неудач и светлую радость познания, через людскую неблагодарность, через боль несправедливостей. Я впал почти в отчаяние, когда случились перемены в окружающей вас жизни, несколько неожиданные даже для меня. Я не ожидал, что человечество способно отступить от Закона Жизни. Но случилось: накапливающий силу разум обессилен был своими же достижениями. Над зарождающейся человечностью восторжествовала цивилизованная дикость. И всё-таки слабеющая моя надежда возродилась от неотступности ваших устремлений.

Я разделяю ваше убеждение в том, что человек появляется из материнского чрева как обычное млекопитающееся. И лишь постепенно, развивая свой разум в людском сообществе, он возрастает до Человека Разумного. К стыду своему, всё понимая, я, как видите, до сих пор не расстался с отяжеляющей моё земное существование конской шкурой!

Кентавр скорбно склонил голову, широкий его подбородок придавил к груди бороду, конец раскосмаченной бороды, как-то даже ощетинился в несогласии с высказанной мыслью. Взгляд Кентавра вдруг просветлел. Он протянул руку, сорвал запоздало цветущую розовато-белую головку клевера, поднёс к лицу, с нежностью удивившей Алексея Ивановича, притронулся губами.

− Вглядитесь в совершеннейшую красоту как будто невзрачного цветка, - сказал он. – Сознать её может только человек. Для травоядного животного это всего лишь корм. Корова сжуёт красоту в полнейшем равнодушии. Мозг её знает только потребность, он не различает Красоты. Да, вы, пожалуй, правы, - ответил он своим мыслям. – Когда мир впадает в хаос, единственная возможность сохранять человечность – это углубиться в духовные ценности, созданные в былые времена: в музыку, живопись, литературу. Истинно человеческое в них незыблемо. И будущее человечества зависит от востребованности хранимого в ноосфере… И всё-таки, лично для меня самое важное состоит в том, что вы очеловечили себя. Что возможно одному, возможно и другому…

Если позволите, небольшой уточняющий вопрос. Я знаком с вашим художественным миром. Но одна из философских тонкостей осталась неясной для меня. В противостоянии Злу, олицетворённом в бывшем фронтовом старшине, вы справедливы. Но крайне нерешительны. Что не в вашем характере. Не единожды вы имели возможность, не единожды порывались свершить правосудие. Хочу спросить, почему в творимой вами действительности вы позволили восторжествовать Злу? – Кентавр из-под нависших козырьками бровей пытливо смотрел, ожидая.

Алексей Иванович ответил не сразу, снял по привычке очки, помял пальцами веки, будто выдавливая из глаз беспокоящие соринки, вернул очки на место. Взглянул невидящим, углублённым в себя взглядом, сказал:

−