Читать книгу - "Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314 - Ален Демурже"

Под пыткой ты как бы во власти одуревающих трав. Все, о чем ты слышал и читал, оживает в памяти, и ты будто переносишься душой — если не в рай, то в ад. Под пыткой ты скажешь не только все, чего хочет следователь, но еще и все, что, по-твоему, могло бы доставить ему удовольствие. Ибо между вами устанавливается связь, и эта-то связь, думаю, действительно дьявольская… Бентивенга под пыткой мог болтать любую несуразицу, потому что в тот миг говорил не он, а его сладострастие, говорили бесы его души… Если ангелам-бунтовщикам столь немногого хватило, чтоб огонь обожания и смирения стал в них огнем гордыни и бунта, что говорить о слабом роде человеческом?^[551]

Наши церковные историки начала XIV в., очевидно, не могли понять, что в застенках Филиппа Красивого эти воины, «которых нелегко напугать» вели себя таким же прискорбным образом. Конечно, тамплиеры 1307 г. обладали лишь ограниченным опытом борьбы с неверными. Но еще немало оставалось тех, кто сражался вовремена Сафеда, Акры и Руада (это было в 1301–1302 гг.). Они знали о подвиге тамплиеров Акры, погребенных под обломками собственного главного дома. Им было известно об участи тамплиеров Руада, а еще раньше Сафеда и Триполи. Сколько из пленных тамплиеров подняли палец и сказали закон (т. е. приняли ислам), чтобы не попасть в руки палачей? Ничтожное меньшинство. Нет никакого сомнения в том, что многие из тамплиеров, подвергнутых пыткам в 1307–1311 гг. и сознавшихся в чудовищных преступлениях, под стенами Акры вели себя геройски.

Это было воинство, созданное лишь для одного вида войны и приученное иметь дело с противником одного типа — с неверными. Тамплиеры были готовы лишь к одному виду самопожертвования, и мусульмане не теряли времени на то, чтобы пытать тамплиеров и госпитальеров: они неизменно перерезали им глотку. Каждый попавший в плен тамплиер знал, какая участь его ожидает.

Однако эти люди были брошены под пресс, действие которого прекрасно показало изучение сталинских процессов в XX в. Тысячи умерли ради Святой земли. Теперь остальным говорили, что они являются «объективными» союзниками сарацин, и, дескать, по этой причине и из-за своих грехов они потеряли Святую землю. Их, защитников католической веры, называли еретиками. Плевать на землю стало смертным грехом, а болтовня в караулке теперь вменялась в преступление. Дело изображалось так, как будто оставалась лишь одна услуга, которую они еще могли оказать христианскому миру, — сознаться. Этого требовали от них христианнейший король Франции и папа, их покровитель. Поскольку они не понимали, на подмогу призвали геенну огненную.

Дать отпор такому врагу тамплиеры оказались неспособны. К тому же тамплиеры, потерявшие направление, потрясенные всем случившимся, не понимающие причины подобных обвинений, лишились руководства. С этой точки зрения Моле и другие высшие чины ордена несут огромную ответственность. Тогда тамплиеры «раскололись». Герои устали? Безусловно. Но дело было проще, они могли быть героями на рушащихся стенах последних бастионов Святой земли и не быть в застенках палачей Ногаре. И главное, они смутно понимали, что идеал, ради которого стоило сражаться, рухнул.

Уже во время процесса находились люди, подвергавшие сомнению действительность проводимой судебной процедуры и призывавшие отвергнуть признания, полученные под пыткой.

Раймунд Са Гардиа, прецептор Ма Дье в Руссильоне, командовавший сопротивлением тамплиеров Арагона, заявил перед своими обвинителями: