Читать книгу - "Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования 1941-1944 - Александр Гогун"

Представитель инженерного управления РККА Илья Старинов с помощью радиофугаса, активизированного из Воронежа, устроил аналогичный взрыв в Харькове, в доме первого секретаря обкома — ул. Дзержинского 17. 14 ноября 1941 г.^[847] погибло 2 офицера и 13 унтер-офицеров, а также командир 68-й пехотной дивизии Вермахта генерал-майор Георг Браун^[848], посмертно повышенный до генерал-лейтенанта.

Не исключено, что уничтоженная СД сеть, по сведениям германских спецслужб совершившая в Киеве в июле-августе 1942 г. 6 убийств, подчинялась ГРУ. На это косвенно указывают псевдонимы жены резидента — «Броня», а также одного из ведущих членов группы Фалькова: «Саша», «Андрей»^[849].

В мемуарах воевавшего на Волыни Антона Бринского есть упоминание о ряде терактов «локального значения», совершенных в 1943 г. «Начали рваться в поездах минированные чемоданы Острого. Комсомольская группа Лаховского-младшего бросила гранату в окошко гестапо. Были убитые и раненые, а бросившие гранату скрылись. В Рафаловке партизаны установили связь с неким С. - переводчиком начальника станции. В один прекрасный день начальник взялся за телефон у себя в кабинете, и вдруг телефонная трубка взорвалась у него в руке, разорвав его и полуразрушив стены комнаты»^[850]. 23 мая 1943 г. на осмотре построенных оборонительных сооружений взрывом были оторваны ноги шефу горынской жандармерии Гасману^[851]. Позже подобным образом на станции Видибор был уничтожен офицер 36-го венгерского полка^[852]. На сорокалетие начальника станции Горынь агенты партизан бросили ему в окно две гранаты: «Взрывами были убиты два немецких офицера, трое немцев и пять предателей отделались более или менее серьезными ранениями. А когда хоронили убитых. партизаны успели заминировать кладбище. Снова были убитые и раненые»^[853]. Нагрузив подводу продовольствием и заминировав, посланцы ГРУ отправили ее без лошади в Олевск, к зданию Олевской жандармерии. Когда немцы стали разбирать воз и открыли сундучок, он взорвался^[854]. «Ковельская комсомолка Оля Кошелева. бросила гранату в окошко здания гестапо. Последнее Олино дело — мина, подброшенная в барак, где помещались гитлеровские каратели. Четырнадцать фашистов было убито взрывом. Гремели взрывы в Луцке и в Киверцах — их подготовили луцкие подпольщики»^[855]. Воспоминания — ненадежный источник, но важно, что подобная деятельность была партизанам ГРУ не чуждой.

Одна же история столь своеобразна, можно даже сказать, по-своему уникальна, что заслуживает подробного описания.

Но сначала необходимо сказать несколько слов о главном герое этих событий.

Федор Михайлов родился 30 июня 1889 г. в расположенном на берегу реки Мста селе Перелучи (сейчас — Боровичский район Новгородской области РФ) в семье крестьянина. В 1915 г. учился в Кронштадте в школе юнг. Служил на Балтфлоте, активно принимая участие в революционных событиях, в том числе состоял членом Кронштадтского совета матросских и солдатских депутатов, а также участвовал в боях с белогвардейцами. После тяжелого ранения в колено демобилизовался, но еще несколько месяцев оставался на должности начальника связи при штабе обороны Петроградского района. В 1919 г. Михайлова направили на партийную работу в глубинку, откуда он самовольно уехал в Петроград поступать в медицинский институт, за что был исключен из рядов РКП(б). Получив образование, Михайлов работал врачом в больницах разных областей РСФСР. В 1940 г. он был переведен в Каменец-Подольскую, сейчас — Хмельницкую область, где получил место заведующего Славутского роддома. Помимо выполнения административных функций, он практиковал как гинеколог.

В преддверии «священных боев» Михайлова в 1941 г. призвали на переподготовку в РККА, где его и застала война, причем его семья успела эвакуироваться в глубокий тыл. По официальной советской версии, Михайлов, уже будучи военврачом, попал в составе одной из частей в «киевский котел» (бориспольское окружение), но выбрался оттуда.

В октябре 1941 г., вернувшись в Славуту, он получил у немцев разрешение работать по специальности. Как опытного руководителя Михайлова вскоре назначили заведующим, т. е. главврачом местной больницы. С этого момента он стал разворачивать подпольную деятельность, тем более что условия позволяли надеяться на успех — рядом находился Славутский лагерь военнопленных.

Воспользовавшись тем, что в больнице не хватало врачебного персонала, бывший краснофлотец добился разрешения отобрать среди пленных «лояльных» врачей. Михайлов отличался несвойственной советским штатским людям военно-политической инициативностью и наталкивающим на размышления профессионализмом. Уже к концу 1941 г. он подчинил себе ряд подпольных групп, в том числе небольшую сеть боевиков, организованную бывшим командиром НКВД Антоном Одухой. Михайлов также успел создать ячейки в своей больнице, Славуте, славутском лагере, а также в ряде других населенных пунктов, в том числе в Шепетовке, Изяславле и Остроге. В подполье вовлекались и дети^[856].

По словам Одухи, Михайлов умел завоевывать доверие: «Человек твердого нрава, энергичный, старый партизан Гражданской войны.

Товарищ Михайлов среднего роста, рыжеват, с назад зачесанными волосами, со строгими чертами лица. Фигура его коренастая, прихрамывал. По возрасту выглядел свыше 50-ти лет, чисто выбритый, одет элегантно — был в сером костюме и желтых ботинках. и всегда с папиросой в мундштуке. Он произвел впечатление на меня человека твердого характера, настойчивого, требовательного и решительного»^[857].

В описании подпольщицы Иустины Бонацкой Михайлов предстает собранным и немногословным человеком: