Читать книгу - "Королева Виктория - Кристофер Хибберт"

В первое же утро своего вдовства королева отправилась в комнату любимого мужа, чтобы еще раз взглянуть на его черты. Несмотря на строгое предупреждение врачей, она не смогла удержаться и поцеловала его одежду. После этого она приказала сфотографировать каждый угол его комнаты, чтобы сохранить на многие годы ее внешний вид в момент того трагического события, которое коренным образом изменило всю ее жизнь. Вскоре после этого лорд-гофмейстер издал специальный меморандум, в соответствии с которым комната принца-консорта «должна оставаться в своем нынешнем виде и никоим образом не подлежала изменению в будущем».

Кроме того, королева распорядилась, чтобы вся одежда покойного супруга каждый вечер лежала на его кровати, а в ванной комнате всегда стоял кувшин с горячей водой. Между двумя кроватями в комнате королевы был поставлен бюст принца Альберта, а над ним висел его большой портрет, украшенный вечнозелеными растениями. Помимо всего прочего каждый день служанка приносила на его подушку свежие цветы. А стакан, из которого принц Альберт принял свои последние лекарства, простоял на тумбочке более сорока лет. На рабочем столе принца-консорта сохранялись нетронутыми все его бумаги, как будто он сам должен был убрать их с минуты на минуту. По воспоминаниям Бенджамина Дизраэли, все посетители Виндзорского дворца должны были расписываться в его книге, как, впрочем, и в книге королевы, показывая тем самым, что они навестили принца-консорта.

На дверь Голубой комнаты по приказу королевы прикрепили табличку, извещавшую всех входящих о том, что в этой комнате все должно оставаться в том виде, в каком находилось при жизни принца-консорта. На самом же деле вскоре после похорон принца Альберта потолок его комнаты перекрасили и из нее убрали китайский фарфор, некоторые картины и даже мраморный бюст хозяина. Аналогичные таблички были прикреплены на дверях комнат Виндзорского дворца, а также в других королевских резиденциях. Сие должно было, по мнению королевы, напоминать гостям, что ко всему этому приложил руку принц-консорт. А сама королева сфотографировалась в задумчивой позе убитой горем жены, со скорбью взирающей на бюст покойного супруга. Перед тем как лечь спать, королева клала рядом с собой пижаму Альберта и долго гладила ее, словно прикасаясь рукой к мужу. Утром в ее спальню входила четырехлетняя принцесса Беатриса, как это было заведено еще при отце, когда девочка регулярно являлась по утрам, чтобы поболтать с ним. Однажды малышка вошла к матери и задумчиво посмотрела на нее. «Как жаль, — сказала она, — что я была слишком маленькой и не могла присутствовать на вашей свадьбе».

В Осборне все было так же, как и в Виндзоре. Лорд Кларендон, посетивший загородную резиденцию королевы в марте 1862 г., отметил, что иногда было «трудно поверить», что принц Альберт больше никогда не появится в этом дворце, так как все в нем напоминало о его существовании. Даже на рабочем столе всё было разложено в том порядке, к которому он привык: «Его ручки, книги, носовой платок и свежие цветы в вазе. Даже часы шли, как будто были заведены рукой прежнего хозяина».

В память о принце-консорте было воздвигнуто множество памятников и бюстов во всех местах, которые он когда-либо посещал. Так, например, в церкви Святого Георгия рядом с усыпальницей короля Генриха IV было установлено мраморное изображение принца, поддерживаемое крыльями четырех ангелов. Позже в память о принце здесь была построена мемориальная часовня. Огромный памятник принцу работы известного мастера Джозефа Дарема был возведен в Королевских садах в южном районе Кенсингтона, где, по словам королевы, ее муж провел последние месяцы своей жизни. Еще один бронзовый бюст принца-консорта, выполненный Чарльзом Бэконом, был установлен в Холборн-Сиркесе[39].

Памятные знаки из камня были установлены во дворе летней резиденции Балморал, а также в парке Виндзорского дворца. В 1866 г. открылся первый муниципальный памятник работы Томаса Торникрофта в Вулверхэмптоне. Вскоре после этого лорд Кларендон инициировал появление большого количества памятников по всей стране, причем на многих из них принц-консорт был изображен в традиционном одеянии рыцарей ордена Подвязки. Лорд способствовал также созданию огромного количества бань и прачечных, названных именем Альберта. Как отметил сам лорд Кларендон, королева не возражала против подобного рода мемориалов, «поскольку понимала в искусстве не больше, чем в китайской грамоте».

Вскоре после смерти принца Альберта в Лондоне была образована комиссия для обсуждения перспектив создания национального мемориала. После долгих размышлений и консультаций королева остановила свой выбор на готическом проекте Джорджа Гилберта Скотта, который был воплощен в жизнь в июле 1872 г. и получил название Мемориала Альберта. К тому времени принц Уэльский открыл в Кенсингтоне Королевский Альберт-Холл, посвященный развитию науки и искусства. А на территории Фрогмора, рядом с мавзолеем герцогини Кентской, был заложен фундамент королевской усыпальницы, где должен был быть похоронен прах принца Альберта, и где собиралась упокоиться сама королева Виктория. При этом королева вдохновлялась примером мавзолея Хоксмура в Касл-Ховарде, который она посетила еще во время визита в Йоркшир в 1850 г., а также готическим мавзолеем принцессы Шарлотты в Клэрмонте. Кроме того, королева неплохо знала семейный мавзолей в Кобурге, который она назвала в 1860 г. «прекрасным и веселым». По ее замыслу, мавзолей во Фрогморе должен быть таким же прекрасным, вдохновенным и украшенным внутри живописным орнаментом, выполненным в духе Рафаэля, которого принц Альберт считал величайшим художником всех времен и народов. Общая стоимость этого мемориала приближалась к 200 тысячам фунтов[40].

Этот мавзолей был построен год спустя после смерти принца Альберта по проекту его бывшего художественного советника профессора Людвига Грюнера и архитектора А. Хумберта. Он был освящен Сэмюэлом Уилберфорсом, епископом Оксфордским, который считал изображение скорбящей королевы и оставшихся без отца детей самым трогательным монументом из всех, которые ему доводилось видеть. На следующий день туда перенесли гроб с телом принца Альберта, а позже была доставлена надгробная плита из куска серого абердинского гранита работы Карло Марочетти.

Хотя королеве было всего сорок два года, но к ней пришла уверенность и даже появилась надежда на то, что скоро, возможно, даже через год, ее тело также будет помещено под своды сооруженного семейного мавзолея и она упокоится рядом с мужем. Она действительно много думала о близкой смерти и «этим занимала все свои помыслы».