Читать книгу - "Цивилизации - Фелипе Фернандес-Арместо"

Последнее Эльдорадо

Начало последней легенде об Эльдорадо положил французский моряк, застрявший среди каннибалов на северном побережье Новой Гвинеи в 1870-х годах. Луи Треганс утверждал, что ушел от побережья в глубину местности и наткнулся на богатую золотом империю с городами и ездящими верхом аристократами, которых он называл орангуоками^[662]. Рассказ его мог не показаться невероятным. Читатели ничего не знали об описываемых им горах кроме того, что они существуют. Ни один путешественник раньше не бывал в тех краях. Никаких письменных сведений не было. Но рассказ оказался лживым. На Новой Гвинее не было лошадей — и вообще четвероногих крупнее свиней; не было и никакой металлургии; местные жители предпочитали золоту, которое есть в реках, редкие раковины с далекого моря. Не было и великой империи; были сотни, а то и тысячи крошечных воинственных образований.

Тем не менее реальность оказалась даже диковиннее выдумки Треганса. Не испытывающая внешних влияний, не потревоженная извне, Новая Гвинея создала один из немногих независимых мировых центров возникновения земледелия^[663]. Здесь, неведомое никому за пределами острова, тысячелетиями процветало густое население. Когда в июне 1930 года золотоискатель Майкл Лихи впервые увидел за хребтом Бисмарка травянистые равнины, он предположил, что землю здесь расчистили лесные пожары; но ночью он в ужасе увидел огни тысяч бивачных костров. Он и его люди всю ночь провели без сна, с оружием в руках^[664].

Предки тех, кто разжигал эти костры, покрыли свою местность той упорядоченной решеткой полей и каналов, что составляет признак любой цивилизации Земли. Исследователи, направленные в 1932 году новогвинейской корпорацией «Голдфилдз», сразу поняли это, когда пролетели над долиной Ваги с ее квадратными садами и аккуратными прямоугольными домами. Однако при ближайшем рассмотрении высокогорье показалось старателям и горным инженерам, которые первыми его исследовали, менее впечатляющим; ведь они оценивали цивилизацию по меркам материального богатства и технического развития. Здесь они могли за горсть раковин или стальных лезвий покупать женщин и свиней. Могли запугать и покорить воинов щелканьем зубных протезов и мыть в реках золото, не пробуждая алчности в местных жителях. «Белый человек, — казалось Майклу Лихи, — может идти куда угодно, вооруженный только тростью для ходьбы»^[665]. Казалось, Новая Гвинея — родина в лучшем случае потенциальной цивилизации, остановленной в своем росте отсутствием технической изобретательности.

В действительности местные жители использовали природу, насколько это было им нужно и насколько позволяли их средства. У них не было доступа к металлам, из которых можно было бы изготовить орудия; поэтому их цивилизация застряла в каменном веке. Не было крупных животных, которых можно было бы приручить или пасти. Некоторые традиционные признаки цивилизации вроде письма или монументальных сооружений им были не нужны. Но у них были и классические преимущества горной родины. Долины и склоны высотой 5000 футов изолировали их от негостеприимных джунглей, в то же время не закрывая доступ к таким растениям, которые можно с пользой адаптировать. Местные жители использовали разнообразие микроклиматов, почв и растительности, типичное для окружения высокогорной цивилизации.

Например, в 1970-е годы племя нарегу численностью в две с половиной тысячи человек занимало восемь с половиной квадратных миль, но у каждой семьи были жилища в четырех или пяти разных местах; поэтому жители могли использовать лучшие участки для выращивания сладкого картофеля, сахарного тростника и бобов, рощи орехов пандан (продукта леса, адаптированного горцами) и пастбища для свиней. Деликатесы с низин, выращивать которые горцы не могли, вроде смолы диких саговых пальм, они получали посредством торговли с лесными кочевниками^[666]. Район обладал и специализированной местной промышленностью: одно из самых недоступных племен, баруйя, было обнаружено только в 1951 году, когда офицер патруля решил отыскать, где производят местный продукт — своего рода растительную соль^[667]. Распределительные функции, которые в минойской цивилизации или у династии Хан выполняли дворцовые склады, на Новой Гвинее осуществлялись посредством периодических пиров, а земельные участки классифицировались по их пригодности к выращиванию самых распространенных продуктов: орехов пандан, бананов, сахарного тростника и других.