Читать книгу - "Полная история тайных обществ и сект мира - Лин фон Паль"

«Сообщаем вам, что 15 декабря 1994 года сто одиннадцать российских граждан, музыкантов Российского симфонического оркестра „Кирэн“, созданного при Российском филиале японской религиозной корпорации „АУМ Синрикё“ (нынешнее название — Московское религиозное объединение „Учение истины АУМ“), находящихся на гастролях в Японии, вопреки расписанию гастролей и контракту были привезены в религиозный центр „АУМ Синрикё“ рядом с горой Фудзи якобы для встречи с руководителем корпорации Секо Асахарой.

На втором этаже здания на специально подготовленной площади было разложено 111 пронумерованных поролоновых матов с подведенными к ним неизвестными электронными приборами, усилителями, наушниками; ощущались низкочастотные вибрации каких-то постоянно работающих агрегатов. На наши недоуменные вопросы о том, что здесь готовится, японские руководители оркестра ответили, что сейчас мы будем подвергнуты мощнейшей секретной инициации в течение всей ночи, а может быть, и нескольких суток. Остальную площадь этажа занимал экспериментальный медицинский центр, где шли испытания на тренажерах с использованием приборов, датчиков, шприцев. Один японский монах ходил с вставленным в вену своей левой руки катетером, держа капельницу в правой руке. Кино- и фотосъемку вскоре нам запретили.

На просьбы музыкантов соблюдать расписание гастролей и отвезти нас в отель японские руководители ответили категорическим отказом. За предшествующие двое суток расписание было перекроено таким образом, что на сон отводилось всего по 5 часов в сутки, а последние 1 2 часов нас вообще не кормили (были запланированы обед и ужин). По словам японского дирижера (Урувера Кассапа-Ли), это было сделано специально для более эффективного воздействия инициации на организм, для скорейшего „прочищения“ энергетических каналов. Около половины возмущенных музыкантов покинули помещение и вышли на улицу к автобусам. Но трех автобусов с багажом, инструментами, документами, деньгами рядом со зданием не оказалось. Выяснилось, что скрипачка Т. Коберник сломала ногу в двух местах, поскользнувшись на замерзшей жиже, вытекающей из туалетов на улице; с флейтистом С. Евдокимовым случился сердечный приступ, и их отвезли в госпиталь. Наступала ночь, температура на улице была ниже 0 градусов. К музыкантам вышел один из японских руководителей с русским переводчиком-монахом Д. Сопрыкиным, стал кричать командным голосом и приказывать подняться в здание на инициацию и не сопротивляться. Кто откажется — будет уволен, не получит суточных за гастроли, будет добираться до Москвы самостоятельно. Переписывали фамилии несогласных. Музыканты требовали переговоров.

Вскоре на шикарном лимузине подъехал Секо Асахара. Он выступил с угрозами расформировать оркестр в случае отказа от инициации. Несмотря на то что он провозгласил себя Христом, он кричал, вышел из себя, заставлял людей ложиться, требовал повиновения. Наши вопросы о целях и возможных последствиях для здоровья этой инициации переводчик Д. Сопрыкин не переводил. Когда группа музыкантов на улице задала Асахаре вопрос: „А что если мы умрем здесь?“, он ответил: „Ну что ж, это ваша карма, я за вас помолюсь“. Музыканты, все же согласившиеся пройти через инициацию из-за страха потерять работу, были уложены на маты, врачи-монахи (их было около 10 человек) измеряли им температуру, вставляя градусник в рот, и кровяное давление. Повышенная температура, высокое давление, учащенный пульс, болезни и даже беременность не являлись, по их словам, уважительными причинами для отказа от участия в этом чудовищном „медицинском“ эксперименте.

Поролоновый мат был двухслойным. В нижний слой на уровне груди, живота и ног лежащего человека были встроены три либо электронных, либо электромагнитных прибора, усиливающих вибрации. На голову следовало надеть наушники, в которых звучали на полную мощность секретные мантры и заклинания, их читал Асахара. На глаза надевали черную повязку. Усиленные вибрации голоса через три прибора передавались основным энергетическим центрам человека. Уже через полчаса после начала инициации у людей стали появляться признаки ухудшения самочувствия: головные боли, повышение давления, учащенный пульс, головокружение, боль в области сердца, состояние, близкое к потере сознания. Монахи-врачи измеряли температуру, давление, записывали данные в журнале, но, несмотря на жалобы и резкие отклонения показаний от нормы, прервать инициацию не разрешали. (У валторниста Б. В. Афанасьева пять раз измеряли давление и даже при показателях 220 на 140 приговаривали: „Это очень хорошо. Продолжайте“).

Через некоторое время музыканты стали сами отключать вибрационные приборы от сети, уменьшать уровень звука в наушниках, перерезать и пережигать зажигалками электрические провода. Но подходили японские монахи и снова их подключали. Тогда музыканты стали покидать зал инициации. Дирижер оркестра В. Л. Кудря советовал всем выходить на воздух. Но и в здании, и на улице вокруг здания ощущался неизвестный специфический запах. Не исключено, что монахами „АУМ Синрикё“ против нас были применены какие-то газы. Началась паника, истерики. Медицинскую помощь нам не оказывали, мы сами обменивались имеющимися кое у кого таблетками. С 1 2 часов ночи к зданию со всех сторон постоянно съезжались машины с японскими монахами — по-видимому, у них был объявлен общий сбор. Тогда группы молодых мужчин-музыкантов разошлись в разных направлениях в поисках помощи или телефона, чтобы сообщить в Российское посольство, в полицию, в Интерпол или хотя бы друзьям о происходящем. Но через некоторое время все они, кроме одной группы, были привезены на машинах монахов обратно. На всех дорогах и подступах к зданию стояли кордоны из охраны „АУМ Синрикё“.