Читать книгу - "Суворов - Андрей Богданов"

Суворову предстояло повторить в Польше подвиг штурма Измаила. Польские отряды со всей страны сбегались к столице, намереваясь дать здесь решительный бой. Александр Васильевич получил от Румянцева право командовать войсками в Польше, но официально командующим был назначен Репнин. Приказы Суворова выполнялись плохо, а ему, памятуя недавние подвиги поляков, приходилось еще и тщательно охранять свои тылы.

Тем не менее уже 15 октября он был под Варшавой, разгромив 5020 мятежников при селе Кобылка. Несмотря на помощь из Варшавы, с 5-часового сражения в лесу противник не ушел: «неприятель весь погиб или взят в плен». Русским досталось знамя и 9 пушек. В плен было взято 850 поляков, в том числе 6 штаб и 44 обер-офицера (Д III. 400, 404).

Мощно укрепленное предместье Варшавы Прагу обороняла 26-тысячная армия, «почти все регулярные». С вооруженными обывателями число мятежников достигало 30 тысяч. На трех линиях укреплений они расположили 104 пушки, в том числе много крупнокалиберных. Суворов, присоединив к своему корпусу под командой Потемкина корпуса Ферзена и старого товарища Дерфельдена, смог собрать при 86 полевых орудиях, как подсчитали историки, 28–30 тысяч солдат, в их числе 12 тысяч кавалерии.

Однако так ли это? Всю польскую кампанию Александр Васильевич действовал чрезвычайно осмотрительно. Прага была укреплена прекрасно, как показала визуальная разведка, проведенная им с генералами и штаб-офицерами 18 октября (при этом 1 человек его свиты был убит и 2 ранены. — Д. III. 402, 403). Вокруг русских войск, стянутых Суворовым к Праге с окрестных воеводств, продолжался мятеж. Жители Варшавы поддерживали бунтовщиков, собранных на восточном берегу Вислы в Праге, только продовольствием, но при малейшей неудаче русских могли умножить их ряды многократно.

Александр Васильевич не указывал в рапортах численность своих войск, но детально перечислил состав 8 колонн, участвовавших в штурме, и их резервов. Это 37 батальонов и 2 полка пехоты: в сумме 41 батальон, в среднем по 850 (штатно 1 тысяча) солдат и офицеров, т.е. уже 34 850 (41 тысяча) бойцов (без учета солдат и сержантов полкового хозяйства). Плюс 70 эскадронов регулярной кавалерии, в среднем 120–150 человек, всего 8400–10 500 клинков. И ровно 2680 казаков. Получается 45 930–48 030 (52 080–54 180) человек, не считая массы волонтеров, приехавших к Суворову из разных мест (даже из Петербурга), и полагая артиллеристов включенными в численный состав полков.

13 эскадронов Кинбурнских и Смоленских драгун (1560–1950 палашей и карабинов), согласно рапорту Суворова, были спешены. К ним следует присоединить 9 эскадронов Переяславских и Елисаветградских конных егерей, успешно сражавшихся и в пешем строю (1080–1350). Значит, Суворов задействовал в решительном штурме Пражских укреплений до 35 (41) тысяч пехоты при поддержке до 3300 спешенных конников с карабинами, не считая кавалерии, которая, согласно диспозиции, должны была ворваться на улицы, когда пехота откроет ей ворота.

Штатная численность строевых бойцов полка (с артиллеристами) превышала 1, 5 тысячи человек, а на практике была меньше. Общее число суворовских солдат могло быть на несколько тысяч человек меньше. Но в документах польской кампании Александр Васильевич не отмечал значительной некомплектности подразделений. Снижать численность его войск с 46–48 тысяч до 30-ти нет оснований. Львиную их долю, штатно 38 тысяч, реально (строевых) около 35 тысяч, он устремил на штурм Праги, обеспечив наступающим не только качественное, но и численное превосходство. «Польша требовала массированного удара», — вспоминал он в 1800 г., незадолго до смерти (П 684. С. 386).

Целую неделю солдаты учились работать со штурмовыми орудиями и лазать по широким, на двоих в ряд, лестницам, «как под Измаилом». Они прикрывали плетнями волчьи ямы, забрасывали ров фашинами, приставляли лестницы к деревьям и т.п. Особую тренировку «стрелять по головам», прикрывая штурмующих от вражеского огня, проходили егеря (Д III. 398). Впрочем, стрельбе в скрытого противника егеря у Суворова учились, согласно цитированному приказу, с самого начала кампании.

В двух диспозициях на штурм, объявленных каждому солдату, Александр Васильевич учел опыт взятия Измаила (Д III. 405, 406). Впереди шли добровольцы-«охотники», с ними рабочие со штурмовыми приспособлениями. С одной стороны колонны двигались саперы с шанцевым инструментом, с другой — меткие стрелки. Вооружены были все: «у рабочих ружья через плечо на погонном ремне». До команды «Ура!» все должны были идти молча, без выстрела. «Подошли ко рву, — ни секунды не медля, бросай в него фашинник, опускайся в него и ставь к валу лестницы! Охотники, стреляй врага по головам! Шибко, скоро, пара за парой лезь! Коротка лестница? — Штык в вал, лезь по нему, другой, третий. Товарищ товарища обороняй! Став на вал, опрокидывай штыком неприятеля — и мгновенно стройся за валом».

Полководец не сомневался в победе. Но хотел во что бы то ни стало спасти от разрушения столицу Польши и избавить от ужасов войны ее жителей. Потому, помимо указаний на победительный штурм, диспозиция требовала «стрельбой не заниматься; без нужды не стрелять; бить и гнать врага штыком; работать быстро, скоро, храбро, по-русски! В дома не забегать; неприятеля, просящего пощады, щадить; безоружных не убивать; с бабами не воевать; малолеток не трогать!»

В дополнение к главной диспозиции, Александр Васильевич приказал солдатам выучить польские слова: «згода» (мир, сдавайся) и «отручь бронь» (положи оружие). «Которые положат оружие — тех отделить: вольность, паспорта! Которые же нет — …бить, кончать в час!.. Строго напоминаю: операцию вести быстро, удар холодным оружием, догонять, бить… принуждать к сдаче. Дотоле не отдыхать, пока все мятежники взяты не будут».

Войска сбили вражеские пикеты и придвинулись к крепости 22 ноября. В тот же день генералы еще раз обозрели укрепления мятежников, а в ночь были построены три батареи по 16, 22 и 48 орудий. «Батареи были построены только для того, чтобы отвлечь неприятеля от ожидания приступа». На рассвете 23-го все батареи открыли огонь, «на который мятежники отвечали живо, но с весьма малым для нас уроном». Под гром пушек генералы распределили войска по штурмовым колоннам. В 3 часа пополуночи 24 октября они выступили из лагерей. Перед рассветом, в 5 утра, была пущена сигнальная ракета. Штурм начался.

В отличие от штурма Измаила, колонны наносили удар в разное время. Одна выступила гораздо раньше других, чтобы обойти Прагу и атаковать ее с нижнего течения Вислы, через лес и протоку. Четыре колонны ударили сразу, по ракете, а еще две взяли паузу, дожидаясь, когда первые прорвут передовые укрепления и мятежники стянут силы к ним.

Польская оборона была хорошо продумана. Подходы к каждой из трех линий обороны были закрыты волчьими ямами и рвами. Огонь с валов и бастионов многократно перекрывался. Однако замедлить стремительное наступление русских солдат не могло ничто. Вражеские валы были преодолены, батареи одна за другой были захвачены.

Польская кавалерия была готова к контрударам. Но русские принимали ее на штыки, не замедляя наступления. Два эскадрона Киевского конно-егерского полка, «перескакав через ров» (!), добили конницу мятежников. Драгуны спешивались, но основная часть кавалерии пролетела укрепления на полном скаку: резервы пехоты в нескольких местах разрыли валы и засыпали рвы. По открытой дороге в город вошла артиллерия.