Читать книгу - "Господа Чихачёвы - Кэтрин Пикеринг Антонова"

Кто и где из небогатых частных людей мог удовлетворять священному чувству любознательности о родине? Положение это не близко ли к положению человека, осиротевшего в младенчестве, любопытствующего о малейших подробностях своих родителей?^[839]

Сравнение любопытного гражданина с сиротой является для Андрея очень личным способом проиллюстрировать желание человека узнать побольше о родных местах. Он сам был сиротой практически с момента рождения (в характерном для XIX века смысле слова «сирота»: ребенок, потерявший одного из родителей; в случае Андрея речь шла о матери). К отрочеству он похоронил и отца и, взрослея вдали от дома, имел все основания чувствовать себя осиротевшим. Таким образом, в сознании Андрея связь «родины» с «родительницей» непосредственна и вполне очевидна. Ему, рассказывает он читателям, любопытно узнать не только о родителях, но и о родном крае. «Небогатый частный человек» находится в невыгодном положении (подобно несчастному и беспомощному сироте), поскольку не может позволить себе путешествовать или учиться, что является лучшим способом полностью понять или «узнать» родную землю (как и сироте никогда не удастся встретиться с родителями). Следует найти другие не требующие прямого «знакомства» способы удовлетворить любопытство и выразить любовь к своему краю (которая подобна не нуждающейся в объяснении или оправдании врожденной любви к родителям). Для Андрея таким способом стали книги.

В этом красноречивом рассуждении Андрей также демонстрирует, что для него между чистым стремлением к знанию и сентиментальным, романтическим представлением об эмоциональной ценности знания о себе и для себя существует глубокая связь. Сравнивая утраченных ребенком родителей с непознанной родиной, Андрей отождествляет локальное с личным, а общенациональное с родителями или предками отдельного человека, то есть с важнейшими факторами, влияющими на формирование личности. По мнению Андрея, изучение родного края естественным образом приводит к изучению всей страны и, наконец, чувству принадлежности к чему-то большему. Он не отказывается от унаследованного от европейского Просвещения рационального стремления к знанию и прогрессу, ценному самому по себе. Вместо этого он обогащает его иными коннотациями и ценностями, направленными вовнутрь, и в первую очередь на личное совершенствование или же выполнение своих собственных обязанностей, и лишь затем на улучшение всего общества, которое является продолжением отдельной личности. Этот многозначительный поворот мысли, когда непосредственное окружение человека и народ, к которому он принадлежит, понимаются как продолжение его собственной личности, которое следует знать и любить так, как знают и любят себя самого (по аналогии с любовью между родителями и детьми), было важным элементом мировоззрения Андрея и одной из главных целей воспитания в его понимании.

Сформулированное Андреем понятие воспитания детей предполагало наряду с весьма обширной для его эпохи и страны образовательной программой сочетание любви, доброжелательного внимания и душевного тепла (но также особо акцентировало важность надзора и дисциплины). Годы спустя, наставляя своих товарищей по вопросам о родительской заботе, Андрей обосновывал интенсивность и строгость своей образовательной программы необходимостью удостовериться, что привитые ребенку ценности выдержат натиск других, непредусмотренных влияний, которым он подвергнется после того, как покинет родительский дом: