Читать книгу - "На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин"

Но главным моментом, сгубившим русскую армию, все-таки было не отречение государя императора, а так называемый приказ № 1. До сих пор существует множество мнений, откуда он появился, кто его автор, кто инициировал его распространение в войсках. Здесь видят и руку германского Генерального штаба, и вопиющую некомпетентность председателя Петроградского совета Нахамкиса, и революционную целесообразность. Важно то, что 1 марта Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов выпускается самочинно приказ № 1 к «солдатам гарнизона Петроградского округа – для немедленного и точного исполнения, а рабочим для сведения». И эта с позволения сказать «филькина грамота», не имеющая никакой легитимности, была проглочена всеми без возражения – Государственной Думой, Временным правительством, Ставкой и далее по списку. Приведу несколько пунктов этого исторического приказа:

1) Во всех частях выбрать представителей от солдат; таковых же представителей избрать в Совет рабочих депутатов;

2) Во всех своих политических выступлениях воинским частям подчиняться только Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам;

3) Принимать к исполнению только такие приказы существовавшей одновременно комиссии Государственной Думы, которые не находились бы в противоречии с приказами и постановлениями Совета рабочих и солдатских депутатов;

4) Передать оружие в войсковых частях в распоряжение и под контроль комитетов и ни в коем случае не выдавать таковое офицерам даже по их требованию.

Любопытно и то, как мгновенно этот приказ был размножен в огромном количестве и отправлен столь же мгновенно на все фронты, флоты и тыловые формирования. Все, в армии и на флоте ликвидировалось не просто единоначалие, а разрушался сам принцип существования любой военной организации. Наступило даже не двоевластие, а многовластие, ибо зачастую полковых комитетов было несколько, в зависимости от политических пристрастий. Точнее политических лозунгов. И даже командиры всех степеней назначались комитетами. И это в условиях воюющей страны. Ребенку понятно, что наступил конец. О чем думал Гучков, санкционировав приказ? О чем думала Ставка? Нет, это все-таки Божий промысел.

Солдаты быстро сообразили главное – теперь они и никто иной вправе решать – «воевать или не воевать». Дадим слово двум военным авторитетам и закроем вопрос. А. Керсновский пишет: «Солдат решил, что раз царя не стало, то не стало и царской службы и царскому делу – войне – наступил конец… Он с готовностью умирал за царя, но не желал умирать за пришедших к власти “господ”. Офицер, призывавший солдата защищать Родину, становился ему подозрителен. Раз была объявлена “свобода”, то кто имел право заставлять его, солдата, проливать свою кровь на фронте, когда в тылу рабочие провозгласили восьмичасовой трудовой день, а односельчане готовились поделить землю помещика?» А вот другой авторитет – генерал Брусилов: «Беда была еще в том, что меньшевики и эсеры, считавшие необходимым поддержать мощь армии и не желавшие разрыва с союзниками, сами разрушили армию изданием пресловутого приказа № 1 или выработкой по их требованию “Декларации прав солдата”, в корне разрушавшей дисциплину, без которой никакое войско существовать не может… Солдат больше сражаться не желал и находил, что раз мир должен быть заключен без аннексий и контрибуций и раз выдвинут принцип права народов на самоопределение, то дальнейшее кровопролитие бессмысленно и недопустимо. Это было, так сказать, официальное объяснение; тайное же состояло в том, что взял верх лозунг: “долой войну, немедленно мир во что бы то ни стало и немедленное отбирание земли у помещика” – на том основании, что барин столетиями накопил себе богатство крестьянским горбом, и нужно от него отбирать это незаконно нажитое имущество. Офицер сразу сделался врагом в умах солдатских, ибо он требовал продолжения войны и представлял собой, в глазах солдата, тип барина в военной форме. Теперь станет понятно, как случилось, что весь командный состав сразу потерял всякое влияние на вверенные ему войска, и почему солдат стал смотреть на офицера, как на своего врага». Ну что здесь еще комментировать?