Читать книгу - "Леонид Гайдай - Евгений Новицкий"

Впрочем, последних двух актрис Гайдай пробовал в свои прежние фильмы. Киви могла бы стать Анной Сергеевной в «Бриллиантовой руке». Лишь во время съемок «Не может быть!» эстонская красавица узнала, почему Гайдай предпочел ей Светличную.

— В тебе не было внутренней наглости, — объяснил Леонид Иович.

А перед съемками «Свадебного происшествия» Гайдай настоял, чтобы Киви перешла на особую диету (как в случае с Крачковской во время съемок «Ивана Васильевича…»). Режиссеру требовалась пухлая блондинка, которая контрастировала бы с худощавой брюнеткой-невестой, главной героиней новеллы.

Невесту сыграла Валентина Теличкина. По ее словам, в свое время Гайдай без всяких проб предлагал ей роль царицы в «Иване Васильевиче». Но актриса отказалась, так как посчитала, что не справится. Тем не менее в «Не может быть!» Гайдай пригласил ее на одну из главных ролей. Однако и в этом случае у Теличкиной были сомнения.

«Знакомы мы были очень короткое время, — рассказывала актриса. — И роль в фильме «Не может быть!» у меня была небольшая. Но я счастлива, что снималась в этом фильме. Не знаю, как обычно Леонид Иович проводил пробы. Что касается меня, то, получив приглашение сниматься, я сама попросила сделать пробы. Я понимала, что режиссерский почерк Гайдая не рассчитан на реалистическое воспроизведение, на психологическое погружение в образ, как мне часто до того приходилось играть, как я привыкла и любила делать. Но мне хотелось вписаться в его стиль, не выпасть ни в коем случае из яркого актерского ансамбля и попробовать себя в новой ипостаси.

Помимо всего, играть Зощенко всегда интересно. Но смогу ли я? Надо было создать очень острый характер, сыграть жуткую женщину, каких я просто не знала и не соотносила с собой. Мне нужно было за что-то спрятаться. Ведь изнутри невесту Володьки оправдать трудно. Значит, надо было найти что-то вовне, чтобы быть убедительной. Так возникла идея изменить облик, моя идея. Хоть мне сказочно везло на режиссеров, но всё же я привыкла надеяться прежде всего на себя.

В этом замысле мне снова повезло. Потому что с Гайдаем работала Татьяна Васильевна Ковригина, замечательный мастер-гример, вкусу и знаниям которой Леонид Иович всегда доверял. Она абсолютно точно понимала и умела реализовать как его замысел, так и актерское желание. Я сообщила Леониду Иовичу, что если сумею совершенно изменить себя, то и сыграть наверняка смогу. Он согласился с удивительной, с обескураживающей легкостью. С ним вообще было легко разговаривать. Не надо было придумывать обходных маневров, отговорок, оправданий. Он верил актеру. И вот Ковригина сочинила из меня что-то несусветное. Мастерски сочинила, очень крепко и добротно. Так что, когда мы шли из гримерной, ближайшая подруга меня не узнала.

— Смотрю, — говорит, — что это за идиотка идет? И почему у нее фигура Теличкиной?

Мне и потом было легко, до неприятного безоблачно. Актеры ведь любят препятствия, преграды, чтобы их преодолевать.

В нашей новелле снимались не только замечательные таланты, но и люди прекрасные. Леонид Куравлев, Людмила Шагалова, Георгий Вицин. Маленький эпизод сыграл Сергей Филиппов. Было душевно, комфортно, радостно, и во многом это шло от режиссера.

Признаться, со своим тогдашним юношеским максимализмом к работам Гайдая я относилась сложно. Я больше доверяла критике, чем собственным непосредственным ощущениям. И только со временем я переоценила его творчество.

Он был не очень-то говорлив, общителен. Однажды, встретившись случайно, я задала ему полусерьезный вопрос:

— Вам, Леонид Иович, как никому повезло с авторами: Булгаков, Ильф и Петров, Зощенко… Ваши фильмы не сходят с экрана, актеры мечтают у вас сниматься, жена у вас — изумительная, критика вас не волнует… О чем еще такой человек, как вы, может мечтать?

— Я мечтаю, — отвечает он с самым серьезным видом, — пить каждое утро сладкий чай с бутербродом с красной икрой.

— Да разве вы себе это позволить не можете, если даже для меня это не проблема?

— Да дело-то не в деньгах. Икры в продаже нет. Даже по рецепту не купишь.

А буквально за год до его смерти мы встретились на перекрестке у Дома кинематографистов. Это уже были совсем другие времена.

— Ну что, — говорю, — Леонид Иович, икры-то теперь навалом. Да денег нет?..

— Нет. То есть есть. А теперь бы кино снимать хорошее…»

Было что вспомнить о съемках и Людмиле Шагаловой. Она, в отличие от Теличкиной, очень хорошо знала Гайдая. «Мы с Леней жили в одном доме. Он заходил ко мне в гости, мы здоровались в лифте, постоянно встречали друг друга во дворе. Но никак не получалось так, чтобы нам «столкнуться» на съемках. А я просила! Не то чтобы просила-настаивала, но иногда говорила:

— Не может быть, чтобы мы с тобой ни разу не встретились в кино!

Он кивал головой, мы оба мило улыбались — и расходились. И вдруг вызывают меня к Гайдаю на «Мосфильм» и утверждают на роль Маменьки в одной из новелл сборника комедий «Не может быть!».

Я очень обрадовалась, особенно когда узнала, что буду сниматься с Леней Куравлевым и Гошей Вициным. У нас, кстати, с Гошей очень своеобразные «семейные» киноотношения. В «Женитьбе Бальзаминова» я играла его маменьку, а он — мою в фильме «А вы любили когда-нибудь?». Припомните или представьте: Вицин — в женской роли. Уже смешно, да?

Наконец, у Гайдая в «Не может быть!» мы стали мужем и женой. Вицин всегда много придумывал в гайдаевских фильмах, я тоже кое-что изобретала. Подумалось, например, что к черному парику (собственные волосы у меня светлые) хороши были бы золотые зубы. Чтобы получился такой «пережженный» эффект. Деталь была принята, и перед каждой съемкой частью моего грима становилась золотая фольга, наложенная на зубы.

Действие в нашей новелле происходит на свадьбе. Много сцен застолья. Но за один день их не снимешь. И вообще в кино ненормированное рабочее время, а перекусить не всегда получается. Словом, встала задача: как соблюсти целость яств — жареных кур, фаршированных рыб и так далее?

Директор картины проявил редкую изобретательность! Он распорядился «обезвредить» все блюда керосином. Дух в павильоне стоял еще тот. Ведь на второй-третий день еда была уже, мягко говоря, не слишком свежая, а тут еще керосин. Только черная икра вела себя прилично — ибо вовсе икрой не была. Ее «играла» утиная дробь, залитая постным маслом.

Но несмотря ни на что, работали мы с удовольствием.

Только я всё время удивлялась: не тот Гайдай! Как сосед он всегда был веселым, улыбчивым, скорым на шутку. А на съемках оказался мрачным, как будто всё время чем-то недовольным. Я решилась спросить, что не так. А он в ответ:

— Просто я думаю. И потом улыбаться должен не я, а зрители».

К сожалению, «Не может быть!» оказался последним фильмом Гайдая, в котором снялся Савелий Крамаров. Не приходится сомневаться, что Леонид Иович продолжил бы работать с ним и в дальнейшем, но в 1981 году Крамаров эмигрировал из Советского Союза.