Читать книгу - "Мерецков - Николай Великанов"

* * *

В те драматические ноябрьские дни 1941 года под Тихвином побывал корреспондент газеты «Красная звезда» М. Цунц. Его заметки о встрече с Мерецковым, о беседах с ним, зарисовки о поведении командарма в той непростой боевой обстановке очень интересны.

Как он впервые увиделся с командующим 7-й и одновременно 4-й армиями?

…Цунца пригласили в крестьянскую избу, где временно обосновался командарм Мерецков. Несколько выше среднего роста, плотный, с чуть одутловатым лицом, он казался старше своих 44 лет. Серые глаза смотрели испытующе, даже сурово, а вздернутый, как говорят — курносый, нос придавал лицу мягкость, добродушие. Генерал потянулся к карте, и Цунц обратил внимание на его большие руки, руки мастерового.

Кирилл Афанасьевич кратко объяснил ситуацию, не прибегая к обтекаемым фразам, не уходя от прямой оценки грозной обстановки. Он так и сказал: «Противник умеет воевать, и ему есть чем воевать». Встречаются люди, чаще среди военных, которые говорят так, что вы с первых же слов улавливаете точность и логичность их мышления, ощущаете цепную реакцию как будто сцементированных между собой фактов и выводов. Именно так мыслил Мерецков. И хотя беседу прервал налет вражеских самолетов — изба пошла ходуном, зазвенели стекла, и дверь сильным рывком сама собой распахнулась, — корреспондент получил довольно полное представление о смысле и значении боев за Тихвин…

Трудно было представить себе задачу более тяжелую. Красная армия неорганизованно отступала по лесным тропам, по шоссейным трактам. Кто двигался на север, кто на восток. Люди шли молча, ежась от пронзительного ветра, тяжело переживая поражение.

Новому командующему предстояло совершить почти невозможное: в самый короткий срок восстановить положение, соединить части, вдохнуть в павших духом бойцов и командиров веру в победу и повести, не теряя ни часа, в бой. При этом генерал Мерецков действовал не из оборудованного штаба с налаженной связью и четким аппаратом управления, а непосредственно на поле боя, в нескольких километрах от противника, только что одержавшего победу

Те, кто наблюдал за Мерецковым под Тихвином, могли воочию увидеть, что такое организаторский талант полководца в действии. Генерал развил поистине неукротимую энергию, заражавшую всех окружающих. Он знал только один девиз: «Во что бы то ни стало!» Это не было, конечно, ни «озарением», ни «импульсом» — такие категории Мерецков всегда высмеивал. Просто великая ответственность перед Родиной в час ее суровых испытаний мобилизовала все силы, нервы, волю, опыт, способности — все, чем обладал командарм.

Ознакомившись с тяжелой обстановкой, сложившейся под Тихвином, Мерецков со своими помощниками выехал на дороги, по которым отступали войска. В лесах и деревушках он связывался с командирами, собирал рассеявшиеся подразделения, на ходу сколачивал боевые отряды.

…Близ деревни Бор командарм увидел группу красноармейцев. Они совсем недавно нашли своих после отступления. Стояли понуро, отворачиваясь от пронизывающего ветра.

Так и начался разговор — с погоды.

— Да, тут не Крым, — сказал один из солдат. — А одежда у нас крымская…

— Завтра получите теплое обмундирование, — сказал Мерецков.

— Точно? — недоверчиво откликнулся кто-то.

— Все, что говорит командующий, точно, иначе как же с ним в бой идти!

На посиневших лицах бойцов появились робкие улыбки.

Кирилл Афанасьевич стал расспрашивать, пообедали ли, у всех ли есть оружие, а потом начал знакомиться поближе — откуда кто родом. Нашелся земляк из подмосковного Венева.

— А я зарайский, — сказал командарм. — Слыхал, небось?

— Как не слыхать…

Осмелевший земляк пробился поближе к Мерецкову:

— Можно вам, товарищ генерал армии, вопрос задать?

— Попробуй.

— Скажите, почему у немцев все есть: и автоматы, и танки, а у нас всего в обрез… Самолетов наших так совсем не видно. Как-то непонятно: небо наше, а самолеты немецкие…

На смельчака зашикали.

— В чем дело? — повысил голос Мерецков. — Он правильный вопрос задает. У немцев больше и автоматов, и танков, и самолетов. Сегодня больше. А завтра, думаю, мы их догоним. Пока, товарищи, ничего не обещаю, но требовать буду. Надо воевать чем есть, и воевать хорошо. По опыту знаю: можно сот ней снарядов ничего путного не сделать, а десятком нанести врагу урон… А теперь я вам задам вопрос: какова наша задача здесь, под Тихвином?

— Известно какая — бить врага… — раздалось несколько голосов.

— Верно. А точнее?

— Взять назад Тихвин…

— А еще точнее? Помните, Суворов говорил: каждый солдат должен понимать свой маневр.

Тут в разговор вступил один из бойцов — невысокий, тощий, с обветренным скуластым лицом. Сухими ветками, сорванными с заснеженной березы, он стал рисовать обстановку, как он себе представляет: здесь немцы, там финны, мы между ними. Они рвутся друг к другу, чтобы взять в смертельную петлю Ленинград. Наше дело не допустить встречи немца и финна… А встретятся они пусть на том свете.

Мерецкову очень понравился ответ…

Направляясь со Свири в район Тихвина, Мерецков предусмотрительно приказал следовать за ним резервным частям 7-й армии. И вот уже с севера прибыли танковая бригада, стрелковый полк, минометные и саперные батальоны. Мало, очень мало. Но если слить их с частями 4-й армии, снабдить войска всем необходимым, то можно сделать попытку задержать наступающие вражеские части.

Командарму надо было решить, как управлять разбросанными войсками при отсутствии налаженной связи. И он находит выход: создает три оперативные группы по направлениям и ставит во главе их опытных командиров. Теперь главное не упустить время, как можно скорее, пока противник не ожидает отпора, создать прочные заслоны. И не ждать удара врага, а дерзко атаковать его.

Самое опасное направление — северное. Немецкие части бросаются на соединение с финнами, но сталкиваются с ринувшимися на них в атаку пехотой и танками. Закипает встречный бой. Он завершается отступлением фашистов к пригородам Тихвина. Не удалась и попытка врага прорваться в сторону Вологды.

Все, что было сделано Мерецковым за три-четыре дня, можно без преувеличения назвать пределом мобильности и оперативности. Он занимался всем, что имело значение для немедленного отпора врагу, — танками и самолетами, снарядами и горючим, зенитками и походными кухнями, пушками и медсанбатами.

Бойцы ощутили твердое и уверенное руководство. Немалое значение для подъема духа воинов имело и само имя, заслуги нового командующего. Бойцы и командиры знали, что Мерецков — недавний начальник Генерального штаба, заместитель наркома обороны СССР, Герой Советского Союза.