Читать книгу - "Шкура дьявола - Алексей Шерстобитов"

Разговор же, состоявшийся при этой первой встрече, скорее носил вид монолога и начал его «Северный»:

– Братухааа…, хааа…, кааак яяя рад тебя вииидеть. Знаааю, все знаю… Красава… исполняешь тыыы… ващщще на красоту – по ходу один ты за меня здесь мазу тянешь. В натуре, Леха, пока на нарах чах, братишки эти… оба, все рамсы попутали…, на меня уже пацаны косяка давят и за фуфло безпонтовое держат – по ходу все под себя подмяли! Один ты правильный пацан…, ни чо, дай день – другой и всю эту шерстюгу в петушиную масть загонииим…

– «Гринь», чо случилось-то – весь на мурмулете^[47]… За ними чё, косяки какие…? Я вообще не в теме, ты поясни…

– Братуууха, из всей этой псятины только у тебя по жизни все ровно, ни чо, с каждого спросим…, гнуть на хааалодную бууудееем… Это гадье – Олег, двух моих штемпов на погост отправил и на тебя засматривался… – ничо, братулец…, «дыры» беспонтовые эти «Рыли», ща я дела на мази поставлю…, а расклад – нормалек, лавешек столько обломится, что ни в одном «воровском кармане» не вынесешь. Ништяк, братуха, ништяяяк!.. Так Леха, давай собирай все, чо у тебя есть, валыны готовь – работы немеренно, сукой буду – с каждого за пронос спрошу, за каждый косячок… прикинь, в общаке ни копейки, мне блевотину какую-то прогоняют, а сами на таких лайбах…, думают в общак нырнули, и еще падлы базарят, что на тюрьму и на мой суд все ушло – забыли, что стрелочник хуже гомосека! Я за то напомню…

– Да как скажешь, «Гринь»…, циферки то у тебя прежние, а то опять на следующий раз через «Рылей» связываться придется, думаю это не желательно. Иии, с твоего позволения, мне бы по конкретнее задачи знать… Так-то у меня всегда все готово – ты же знаешь!

– Таааккк…, значит…, значит… давай завтра у «Петровича» в офисе…

– Да, там народууу – чего светиться?…

– Завтра никого не будет, только «Иваныч» еще приедет… – Все было мутно, не понятно и казалось через чур преувеличенным и дерганным. Григорий явно был «на нерве», да что там на самом пике его, и явно не полностью отдавал себе отчет о произошедшем за время своего отсутствия. Боязнь, что его «отодвинули», и вышедшие из этого ошибочного представления мнения, вели его через, все более растущую боязнь, толи к тирании, толи к мании преследования, толи вообще к фобии потери власти.

Разумеется многое изменилось, но бразды правления вернулись к нему, как и раньше – их никто не позволил бы забрать, ведь кроме Рылевых в «бизнесе» были и «Культик», и «Ося», и наконец сам «Иваныч», которые о других вариантах и не помышляли.

Сам же шеф Алексея, кроме всего перечисленного, как ранее было сказано, решил попытать счастье и «соскочить» с поезда, который уже завез его один раз в тюрьму. Но для этого нужно было убрать почти всех, кто хотя бы раз упоминался в этой книге! И в этой части пьесы он собирался выпустить «Солдата», правда не зная, что одновременно он еще и «Сотый», к тому же уже держащий его самого в перекрестии своего прицела!

Лишь только «чистильщик» скрылся за углом, подъехала машина, в которую и юркнул «Северный». Путь его лежал в один из фешенебельных ресторанов в «Садко – Аркада», где его уже ждал незабвенный Петр Семеныч, выросший в чинах и не преминувший, по традиции, осушить пару стаканов «виски с колой».

Барятинский действительно не только считал, но и верил в преданность Алексея, и был убежден, что это единственный, правда, и достаточный, человек, на которого можно положиться. Следующий по доверию, среди своих был именно «Петруша», что тот прямо сразу и попытался доказывать, «докладывая» о всем чем мог, человеку, который на ряду с папой, буквально строил его судьбу:

– Ну наконец-то, тысяча шлюх, я уже думал тебе там начало нравиться! Что за привычка у вашего уголовного брата – хоть раз, но без тюрьмы обойтись не можете. С почином и со свободой! Ох и натерпелся я, за тебя переживая… ииии спасибо, что за конвертики не забыл… Ну давай сначала ты, а после я все расскажу – многим порадую.

– Здравствуй, здравствуй герой-любовник, как ненаглядная, уж больно хороша, братишь…

– Да уж пока ты чалился, я весь измочалился, даже задумался – может жениться?!

– «Петруш», ты чо, в натуре или гонишь!? Да я те порядочную найду, хочешь бывшую арестанточку, изголодавшуюся какую-нибудь…, знаешь какие есть… уууу!

– Нет уж, благодарствуйте, Григорий батькович, если ни эту, то уж какую-нибудь ментовочку, знаешь какие у нас старшенькие лейтенантики и капитанчики горячие имеются…

– Да видел я твою пресс-секретаря по ящику в хате, и загар ей идет… Спасибо тебе, Петь, за хлопоты и бате твоему передай, надо бы как-нибудь лично ему засвидетельствовать почтеньице. Устроишь? Менты то твои, при тебе пока?

– И «Силуяныч» и «яйцеголовенький» – все Гриш, при мне – такими кадрами… – знаешь как выросли, Верхояйцева батя себе забирать хочет, а там он попрет… Мама дорогая, да я и сам между прочем… на генеральское кресло уселся… пока ты баланду трескал, но все твоими и папиными молитвами… – все помню, дорогой… ВСЁ!!! Ну давай по стаканчику… А за батю не волнуйся – сделаем…

Петр Семенович немного слукавил, поскольку на генеральскую должность он, конечно метил, но пока лишь на этом и остановился, что правда не говорило о его бесперспективности и нерентабельности, просто семейный тандем «папа – сын» выжидал лучшего управленческого поста, вот-вот должного освободиться.

Относительно друг друга оба имели достаточно весомые планы: милиционера интересовали финансовые отношения, авторитета же больше мысли, которые он собирался воплотить в жизнь сразу после чистки, проведенной в рядах своих соратников, на поле официального бизнеса и даже политической нивы. И нужно отдать ему должное – ничего не выполнимого в этом не было, но…, но лишь после работы, которую он собирался поручить «Солдату»…

…А что же Алексей? Для него все складывалось наконец-то в прозрачных тонах и полной ясности. Определенность была непривычна и даже пугала, но сквозь нее проглядывались и окончание подобной жизни, и прощание с криминалом, даже, что его раньше смущало – возможная семейная жизнь. Препятствий было несколько в виде Григория, Петра Семеновича и возможно двух братьев – это все преодолимо! «Седой»? Что-то общее связывало с ним и что-то подсказывало: здесь сложностей не возникнет, хотя иногда и придется чтото делать, ведь это отношения двух единомышленников, которые, как теперь стало понятно, никогда не закончатся сами собой…