Читать книгу - "История христианской церкви. Том 3. Никейское и посленикейское христианство. 311 - 590 года по Рождество Христово - Филипп Шафф"

См. список литературы в §55 и в т. II, §50.

В конце концов Римский епископ, на основании божественности установления своей должности и как преемник Петра, главного из апостолов, заявил свои права на примат над всей церковью в качестве видимого представителя Христа, Который является незримым Главой христианского мира. Таково значение термина «папа» в его строгом и узком смысле^[554].

Собственно говоря, притязания эти никогда в истории церкви не были полностью удовлетворены и до сих пор остаются яблоком раздора. Греческое христианство так и не признало их, западное же признало после многократных протестов, но потом отказалось признавать в ходе Реформации, и папство навсегда лишилось лучшей части своих владений. Фундаментальной ошибкой римской системы была идентификация папства и церкви, и поэтому, чтобы быть последовательной, ей пришлось объявить «вне церкви» не только протестантизм, но и всю Восточную церковь. Однако una sancta catholica apostolica ecclesia, «единую святую католическую [всселенскую] апостольскую церковь» в Никео–константинопольском символе веры следует понимать как совокупное единство всех христиан, тогда как ecclesia Romana — это всего лишь одна из самых важных ветвей этой церкви, включающей церкви Александрии, Антиохии, Иерусалима и Константинополя. Идея папства и его притязания на управление всей церковью были действительно актуальны в рассматриваемый нами период, но не смогли обрести популярность за пределами Запада. В результате папство как исторический факт, или же как признанное явление, — это не более чем Латинский патриархат, устремляющийся к абсолютной монархии.

По словам защитников папства, оно основано не просто на церковном обычае, как власть митрополитов и патриархов, но на божественном праве, на особом положении, которое Христос даровал Петру Своей известной фразой: «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою»^[555]. Его слова во все времена воспринимались как нерушимая экзегетическая скала, на которой покоится папство. Сами папы ссылались на это место несметное количество раз как на великое доказательство того, что зримый и непогрешимый центр церковной власти имеет божественное установление. По их мнению, первенство папы выше апостолов, поскольку голова всяко выше тела, а не наоборот.

Однако первенство Петра никак не влияло на независимость остальных апостолов. Павел, по ясному свидетельству его посланий и Книги деяний, поступал явно и совершенно самостоятельно, а однажды в Антиохии даже решительно выступил против Петра. Да и кроме того, даже личное положение Петра никоим образом не подтверждает первенства Римского епископа, если не считать доказанными два момента: во–первых, что Петр действительно бывал в Риме, а во–вторых, что он передал свои прерогативы епископу вечного города. Первый факт основан на всеобщем предании ранней церкви, в правдивости которого в то время никто не сомневался, но его отчасти ослабляет отсутствие ясных сведений на этот счет в Писании, а также еще более очевидный факт, приведенный в самом Новом Завете: Павел трудился в Риме, но не подчинялся никакой власти, кроме власти Самого Христа. Второе предположение, о передаче первенства Петра Римским епископам, не подтверждено ни историческими, ни экзегетическими данными. Это просто домысел на основании того принципа, что преемник обычно наследует все официальные права своего предшественника. Но даже если мы согласимся, что эти два звена папской теории нерушимы, остается открытым двойной вопрос: во–первых, является ли Римский епископ единственным преемником Петра или же он разделяет эту честь с епископами Иерусалима и Антиохии, где Петр тоже (и уже совершенно бесспорно) жил; и во–вторых, означает ли такое первенство власть во всей церковной юрисдикции или же это лишь почетное первенство среди патриархов, равных по авторитету и рангу. К первому мнению склоняется Римская, ко второму — Греческая церковь.