Читать книгу - "По следам "Турецкого гамбита", или Русская "полупобеда" 1878 года - Игорь Козлов"

«Он излил передо мной свой гнев на Вердера. Он утверждал, что между нападением на нас Франции и позицией Австро-Венгрии в отношении Балканского полуострова нет никакой аналогии, и уполномочил меня немедленно же отправиться в Крым, чтобы рассеять иллюзии императора Александра. При этом князь мне сказал, что он вполне допускает, чтобы мы, если можно было бы положиться на Горчакова и если бы Россия предложила нам соответствующие выгоды, пошли с ней и в огонь и в воду. На мой вопрос, что может дать нам Россия взамен, канцлер ответил: “Например, гарантию Эльзас-Лотарингии”»^[635].

Однако перед самым отъездом в Россию Швейниц получил от императора Вильгельма одобренную Бисмарком пространную письменную инструкцию, «в которой он нашел запрещение давать какие-либо заверения, имеющие форму договора». Эту установку Швейниц понял широко, сочтя основной, и в беседе с Горчаковым не стал подробно излагать идеи Бисмарка, чем впоследствии разгневал его. Тем не менее он заявил российскому канцлеру, «что Германия охотно пошла бы на договор с целью гарантировать свои завоевания».

«Это принесло бы вам мало пользы, — услышал он в ответ от Горчакова. — В наше время трактаты имеют небольшую цену». — «Однако вы сами только что выражали сожаление, что мы не связаны с вами никаким договором», — ядовито парировал Швейниц.

«Мы ждали от вас больших вещей, — разочарованно ответил канцлер, — а вы привезли нам только то, что мы и так знали давно».

Однако основной источник разочарования Горчакова заключался все же в ином — в невнятном ответе Швейница на его прямой вопрос: «Чего вы потребуете от нас, если Турция развалится?»^[636]. По мнению Сказкина, именно в этом вопросе и заключался основной смысл запроса российского императора: что потребует Германия за поддержку действий России на Балканах?^[637]

Но поддержка-то эта была нужна Петербургу не для захвата Константинополя и проливов, а для давления на Вену и ограничения ее балканских притязаний. И здесь крайне важным становится другой эпизод.

За несколько дней до инструктажа Швейница в Варцине, 23 сентября (4 октября) 1876 г., в Берлин с тайной миссией от Андраши прибыл барон Мюнх. Основная цель миссии заключалась, по сути, в том же вопросе, с каким царь обратился к Бисмарку через Вердера. В более завуалированной форме, чем петербургский запрос, но Андраши попытался разузнать, окажет ли Германия безусловную поддержку Австро-Венгрии против русских намерений на Балканах. Барон сообщил канцлеру содержание письма Александра II к Францу-Иосифу, доставленное Сумароковым-Эльстоном, и проект ответа Андраши. Особый акцент Мюнх сделал на той большой опасности, которую будет представлять оккупация русскими войсками Болгарии.

Бисмарк попытался успокоить венский кабинет, заявив, что он не разделяет его опасений в отношении предложений царя. Пусть Россия занимает Болгарию, а Австро-Венгрия оккупирует Боснию и Герцеговину. Если же в Вене опасаются тайных замыслов Петербурга и захотят их упредить, то пусть попробуют подстраховаться, договорившись с Англией. Хотя, по мнению Бисмарка, для Вены этот вариант был бы весьма рискованным. В вопросе противодействия России на Балканах рассчитывать на Германию Австрии нечего. Самый лучший вариант для Вены — это непосредственно договориться с Петербургом. Бисмарк показал Мюнху телеграмму Вердера из российской столицы и заявил, что он вынужден отклонить просьбу Андраши по тем же причинам, по которым он отклонил просьбу Горчакова.