Читать книгу - "Собственные записки. 1811-1816 - Николай Муравьев-Карсский"

Мне с Даненбергом досталась квартира в улице Фридбергской, в бывшем трактире Штат-Карлсру (Friedberger-Gasse-Stadt-Karlsruhe). Хозяин наш был француз, служивший некогда берейтором у прусского принца Людвига, которого убили в сражении под Иеной в 1807 году. Он обязан был кормить нас, и мы имели всегда порядочный обед, и люди наши, и казаки были сыты.

Когда во Франкфурте стало умножаться число войск, тогда на нашу квартиру стали прибавлять постояльцев, русских гвардейцев, австрийцев и прочего народа, так что под конец monsieur André содержал 14 человек, из коих каждый имел свои прихоти. Не менее того он не переставал быть веселым и всегда ходил к нам рассказывать разные забавные приключения старинного века. Он был гасконец и имел особый дар заставлять всех слушающих его смеяться. Я ни имел занятий по службе и проводил большую часть времени дома без всякого дела. По вечерам я ходил к адъютантам князя Голицына, с которыми был хорошо знаком; там были Неклюдов, Башмаков, Ланской и наши офицеры квартирмейстерской части, Апраксин и Мейндорф, все порядочные молодые люди. Они квартировали в доме еврея, у которого были хорошенькие дочери и с воспитанием. Во Франкфурте много евреев, но они живут по-европейски. Мы занимались музыкой и проводили довольно приятно вечера. В театре я был только один раз, потому что не имел больших достатков. Во Франкфурте я виделся с лейб-драгуном Н. П. Черкесовым, старым приятелем моим; он только что прибыл с резервными эскадронами и прожил у меня дня два.

Австрийский император приехал во Франкфурт после всех государей; для него был сделан большой парад. На сем параде случилось два происшествия, коим причиной был офицер, находившийся накануне на ординарцах у великого князя. Наш дежурный генерал Потапов дал ему предписания в полки гвардии, которые стояли в селениях, чтобы они на другой день прибыли в город к параду. Офицер этот, вместо того чтобы немедленно ехать, остался ночевать в городе и доставил предписание только на другой день, уже тогда, как прочие войска выстроились. Иные полки поспели к параду, но Литовский и Лейб-уланский не прибыли. Великий князь арестовал за это Потапова на несколько часов. Генерал-майора же Удома, который командовал Литовским полком, великий князь приказал арестовать Алексею Петровичу Ермолову. Но Ермолов отвечал цесаревичу, что он его не арестует, а пошлет к нему сам саблю свою и не будет иметь подлости взять ее назад. Великий князь замолчал и дело так оставил.

Чаликов командовал легкой гвардейской кавалерийской дивизией, которую мне поручили расставить.

Лейб-гвардии Уланского полка не было. Чаликов, убоясь великого князя, бросил свою дивизию и поскакал с обнаженной саблей назад в город; парад был за городом. Он скакал как сумасшедший по улицам. Мне также могло достаться, хотя я ни в чем не был виноват; при том же мне не след было отставать от своего дивизионного командира. Я за ним поскакал и прибыл благополучно домой, где провел все время парада. Так все с рук и сошло.

Мы брали сено без платежа с чердака хозяина нашего, monsieur André. С целью сберечь собственность, он показал нам другой чердак, полный сена, принадлежавшего его соседу, и дал нам ключ от оного. Сено сие давно уже было у австрийцев на примете. Ночью люди мои подставили лестницу, и Артемий мой полез; но едва он вошел в окно, как один из австрийцев, квартировавший в одном с нами доме, выстрелил в него из пистолета; пуля мимо пролетела. Другой слуга мой, Николай, побежал к австрийцу, который обнажил саблю, легко ранил его в бок, побежал за ним и бросил в него саблей. Это случилось поздно вечером, я уже был в постели. Услыхав шум, я выскочил и двумя ударами руки сбил двух австрийцев с ног; прочие оробели и сдались. Вооружив двух казаков плетьми, я разобрал дело, велел раздеть виновных цесарцев и, порядочно наказав их, отправил на русскую гауптвахту, где им еще досталось.

В другой раз, в отсутствие мое, австрийцы отдали на свою гауптвахту хозяина нашего m-r Андре за то, что он подсвечником ударил в голову одного австрийского гренадера, который со своей пьяной женой к нему за что-то приставал. Я с трудом выручил его по записке от коменданта нашей главной квартиры Ставракова.

В деревнях происходили большие драки между австрийцами и нашими за фуражировки; тут дело доходило иногда и до смертоубийства. Рассказывали, что и жена Барклая де Толли Елена Ивановна подралась со своей хозяйкой за квартиру или за кофе.

Переговоры с Наполеоном прекратились. Австрийская армия, Раевский, Витгенштейн и гвардии прусская и русская должны были переправиться через Рейн в Базеле. Блюхер с прусской армией и наши корпуса, Сент-Приеста и Сакена, должны были переправиться через Рейн, кажется около Мангейма. Войска наши были усилены. К пехотным полкам присоединилось по баталиону, а к кавалерийским – по два эскадрона. Кроме того, приходило еще много партий выздоровевших людей. В Базеле гвардейский корпус усилился еще Баденским гвардейским баталионом, состоявшим из 1000 человек, при семи орудиях Баденской гвардейской конной артиллерии.

Наполеон со своей стороны также усиливался. Он собрал новые войска и ожидал нас внутри своего государства, но армия его большей частью состояла из молодых солдат.

Швейцария держала нейтралитет, но не менее того мы переправились через Рейн в Базеле и прошли более одной мили их землей при вступлении в пределы Франции.