Читать книгу - "Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917-1920 гг) - Илья Ратьковский"

Следует отметить, что генерал А. И. Дутов порою лично распоряжался о расправе с подозреваемыми в большевизме людьми. Интересное в этом плане воспоминание оставил французский генерал Морис Жанен (с 24 августа 1918 г. командующий войсками Антанты в России, а с ноября 1918 г. – начальник французской военной миссии при Российском правительстве адмирала А. В. Колчака, главнокомандующий чехословацкими войсками в России) о встрече с А. И. Дутовым: «…Он рассказывает нам, между прочим, о своих расправах с железнодорожниками, более или менее сочувствующими большевикам. Он не колебался в таких случаях. Когда саботажник-кочегар заморозил паровоз, то он приказал привязать кочегара к паровозу, и тот замерз тут же. За подобный же проступок машинист был повешен на трубе паровоза» (запись в дневнике от 10 апреля)^[1017].

Из приказа начальника Минусинского военного района полковника В. А. Романенко от 4 апреля 1919 г.: «для поддержания государственного порядка и для ликвидации всяких восстаний будут приниматься не только самые строгие, но даже жестокие меры вплоть до уничтожения с лица земли целых селений … За укрывательство большевиков, агитаторов, бунтарей; села, деревни, поселки, заимки и хутора будут сожжены»^[1018].

5 апреля 1919 г. командующий Западной армией генерал М. В. Ханжин издал приказ о сдаче всеми крестьянами оружия под угрозой расстрела виновных в неисполнении приказа и сожжении домов и имущества^[1019]. На следующий день, 6 апреля 1919 г., он же издал новый приказ, в котором приказал всем гражданам сел, деревень и станиц немедленно арестовывать и доставлять военным властям всех бунтарей, большевиков и агитаторов. Фактически это был призыв к самосудным действиям, особенно учитывая, что все эти характеристики чрезвычайно широко трактовались как населением, так и властями^[1020].

5 апреля 1919 г. в результате удачного набега атамана С. Н. Булак-Балаховича временно занят Гдов. На Базарной площади были повешены коммунисты Я. А. Ветров, П. В. Молохов, а также председатель Ставропольского волостного исполкома Е. Капустин^[1021].

6 апреля 1919 г. в Екатеринбурге постановлением полевого суда 8 местных подпольщиков приговорено к смертной казни через повешение^[1022].

6 апреля 1919 г. издан приказ за подписью Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего генерал-лейтенанта Д. А. Лебедева № 255: «Верховный Правитель и Верховный Главнокомандующий повелел:

Объявить, что подчиненные за нанесение начальнику удара или поднятие на него с таким же намерением руки или оружия, а также за всякого рода насильственное или в высшей степени дерзкое против него действие – подлежат по закону лишению всех прав состояния и смертной казни через расстреляние (Л. 6. Ст. 98. XXII. С.В.П.). Дела последнего рода передавать на рассмотрение Военно-Полевого Суда».

7 апреля 1919 г. у деревни Торома была уничтожена рота красноармейцев. Согласно телеграмме командующего войсками Пинежского района полковника П. А. Дилакторского, там было «…больше ста убитых, 58 пленных. Всех ликвидировал»^[1023].

7 апреля 1919 г. Попытка неудачного большевистского восстания в ночь с 5 на 6 апреля в Кольчугине (впоследствии Ленинск-Кузнецкий). Был захвачен поселок и железнодорожная станция, разоружен гарнизон. Восстание подавлено частями, верными А. В. Колчаку, число жертв – до 600 человек, расстрелянных преимущественно на берегу реки Камышенка. Убиты были не только зачинщики и участники восстания, но и те, кто был свидетелем этих событий, в том числе пленные солдаты, да и просто ни в чем не повинные жители Кольчугинского рудника^[1024]. Один из участников подавления восстания начальник саперной команды 52-го Сибирского стрелкового полка поручик Смолянников позднее доложил командиру своего полка о том, что за ликвидацию мятежа в Кузнецком уезде начальник гарнизона Кузнецка представил его к очередной награде^[1025].

7 апреля 1919 г. белыми войсками занят Воткинск. Сначала на рассвете две роты 16-го Ишимского полка окружили роту красноармейцев в деревне Мишкино в 140 штыков. Среди сдавшихся в плен были немедленно расстреляны 8 красноармейцев-коммунистов и командир роты. После, выйдя на ударные позиции к городу, части белых расставили пулеметы (в т. ч. на колокольне Свято-Преображенской церкви, предварительно вынув его из привезенного за три дня в церковь гроба) и открыли огонь на поражение. Боя практически не было, а в результате беспорядочного бегства противника порядка 300 человек было уничтожено пулеметным огнем на улицах и на льду пруда. Еще масштабнее была трагедия в Паздерах, где красные войска оставили обозы и много красноармейцев, в т. ч. раненых. Позднее после освобождения этого населенного пункта красноармеец А. Алексеев вспоминал: «Когда мы сгруппировали все строевые и нестроевые части и выбили противника, то увидели страшную картину; повсюду на улицах, дворах валялись трупы красноармейцев, расстрелянных или заколотых штыками. Одна женщина со слезами на глазах рассказывала, что у нее на квартире находился наш полевой перевязочный пункт, которым заведовал фельдшер Вяткин. Озверевшие колчаковцы ворвались в дом, схватили его, выволокли на улицу и расстреляли. Присутствующая при расправе беспартийная сестра милосердия Морозова, потрясенная гибелью Вяткина, вдруг заявила, что она тоже коммунистка. Ее тут же во дворе и расстреляли. Так беспартийная девушка умерла коммунисткой». По свидетельствам местных жителей, камский лед просто не выдерживал веса свозимых на него тел убитых красноармейцев и ломался на глазах^[1026].