Читать книгу - "Неразгаданный монарх - Теодор Мундт"

Он только что вошел в спальню и, увидев, что император мертв, не дожидаясь ответа, выбежал из комнаты и направился к великому князю Александру Павловичу, чтобы доложить ему о случившемся.

При известии о смерти отца великий князь побледнел и затрясся.

— Что вы наделали! — истерически крикнул он. — Ведь вы же обещали мне пощадить его жизнь!

— Ваше величество, — торжественно ответил Пален, — я сам не менее вас скорблю, что это все-таки случилось. Но теперь не время предаваться отчаянию или скорби. Прежде всего надо поспешить с присягой. Я уже отдал соответствующие приказания…

— Но что будет с бедной матушкой! — сказал Александр Павлович. — Боже мой! Как-то она перенесет этот удар!

— Я сейчас же отправлюсь к ее величеству, — ответил Пален.

В этот момент в комнату вбежал Бенигсен.

— Ваше величество… — начал он.

Но Пален сейчас же прервал его:

— Его величеству все уже известно. Благоволите последовать за мной, чтобы известить ее величество императрицу Марию Федоровну о происшедшем.

Они отправились в апартаменты государыни и первым делом разыскали графиню Ливен, любимую статс-даму Марии Федоровны. Она должна была подготовить императрицу к ужасному известию.

В эту ночь императрица спала особенно крепко и ничего не слыхала, хотя возня и шум были слышны даже гораздо дальше, чем в покоях ее величества. Но при входе Ливен она сразу проснулась.

— Что случилось? — вскрикнула она. — Несчастье? С его величеством?

— Его величество только что опочил в Бозе от поразившего его удара, — ответила Ливен.

— Нет! — вскрикнула государыня, вскакивая с постели. — Не своей смертью умер он! Его убили, убили! Он был слишком велик, чтобы его могли разгадать… Скорее, одеваться! Где он? Ведите меня к нему! Надо посмотреть, нет ли надежды на спасение… Может быть, еще можно спасти, еще не все потеряно…

Ливен послала камер-фрейлин одеть ее величество: ей самой было невыносимо видеть страдания обожаемой императрицы. Кое-как одевшись, государыня бросилась к спальне покойного государя, но ее не пропустили туда. В этот момент она встретилась с Паленом и Бенигсеном, и они обратились к ней с просьбой соблаговолить проследовать в комнату его величества императора Александра, который сейчас отправится в Зимний дворец для принятия присяги от высших государственных чинов и хотел бы выслушать сначала присягу из уст возлюбленной матери.

Императрица безмолвно последовала за Паленом и Бенигсеном в комнату сына. Кое-как выговорив слова присяги, она истерически заплакала.

Император Александр подбежал к ней, обнял, усадил в кресло и со слезами в голосе сказал:

— Не плачь, мама, ты разрываешь мне сердце! Что же делать, случившегося не исправить… Но, право же, так для отца лучше. Править он не мог, а жизнь царя, лишенного трона, была бы ему не под силу. Мама, мама, да разве ты сама не видела, что покойный государь был не под силу России?

— Я оплакиваю не государя, Александр, — сквозь слезы ответила Мария Федоровна, — я плачу о Павле Петровиче, о человеке редкой души, редкой сердечной доброты… Он заблудился на государственных путях, это правда… Но как же ему было не заблудиться, когда он был один, когда его никто не хотел понять? Быть монархом очень трудно, Александр, ты сам это теперь узнаешь, а быть неразгаданным монархом… Ах, Александр, Александр, да избавит тебя Господь от такого ужаса!.. И после мучительной жизни такая смерть!.. Бедный, бедный Павел, бедный неразгаданный монарх!