Читать книгу - "Кровавый век - Мирослав Попович"

«Магическое слово «универсал», неожиданно вынесенное на поверхность демократического, крестьянского, социалистического движения, удовлетворяло всех, кто хотел демонстрации украинской суверенности… Сие была та мистика, которая проносится так часто в больших революционных движениях», – писал позже Грушевский.^[212] Эта мистика «проносилась» потому, что за спиной лидеров Центральной Рады был съезд, который представлял полтора миллиона солдат-украинцев.

В ходе революции возникали украинские части и такие полувоенные организации, как «Свободное казачество»; все они присягали Центральной Раде как национальному центру. Бывали и потешные ситуации. 4 июля в Киев прибыл из Саратова украинский полк и попросил Грушевского, чтобы тот принял у него парад. Профессор несколько стушевался, но выполнил пожелание саратовцев, и они поехали себе дальше на фронт.

Образование национальных частей и естественная ориентация их на свой национальный центр вдохновляли Центральную Раду на решительные шаги в противостоянии с Временным правительством. Первым в России собранием, запрещенным Временным правительством, стал именно II Украинский военный съезд. Съезд все же открылся в Киеве 5 июня вопреки правительственному запрещению, и именно здесь как проявление протеста возникла идея I Универсала. Слово «универсал» родилось на съезде, в военных кругах. Сам термин тогда значил чуть ли не больше, чем содержание документа, написанного Винниченко пылко и романтично, но, по настоянию Ефремова, отредактированного и приглаженного.

Настоящая ограниченность Центральной Рады сказалась в том, что ей не удалось создать войско одновременно профессиональное и – на ее взгляд – надежное.

Центральная Рада добивалась от Временного правительства формирования военных частей по территориально-национальному принципу. Правительство – по инициативе военных и в первую очередь Корнилова – соглашалось на постепенную «украинизацию» военных формирований и начал ее с 34-го корпуса генерала Скоропадского. Таких украинизированных частей Центральная Рада боялась чуть ли не больше, чем русских, потому что не могла держать их под своим контролем.

Сам Скоропадский писал в письме на имя генерал-квартирмейстера фронта, что для него важно, чтобы «пришли люди, проникнутые идеей украинства», чтоб они «были бы хорошими бойцами, а не разная шваль (дезертиры и тому подобное), которые, прикрываясь всякими вывесками, думают лишь о том, как бы не попасть под огонь противника-немца».^[213] В результате I Украинский корпус Скоропадского был укомплектован в значительной мере офицерами неукраинского происхождения или украинцами русской культуры. Центральная Рада сделала все, чтобы I Украинский корпус Скоропадского был расформирован.

Численность войск, которые присягали Центральной Раде, определяют по-разному – от 300 тысяч до 1,5 миллионов. В Киеве на момент Октябрьского переворота войск, верных Временному правительству, насчитывалось около 10 тысяч, верных Центральной Раде – 8 тысяч, большевикам – 6 тысяч. Основным «аргументом» против Временного правительства было открытие 20 октября III Всеукраинского военного съезда, на котором сначала 965, а в конце съезда – 2 тысячи делегатов представляли 3 млн украинцев-фронтовиков. Днем позже в Киеве открылся Казачий съезд, настроенный по отношению к Украине очень агрессивно; однако казачьих делегатов было всего 600. Но казаки отправились на Дон вместе со штабом и ориентированными на Россию войсками Киевского округа. Это и решило судьбу власти в Украине.

Как же произошло, что Центральная Рада, создав с такими трудностями без подготовленных кадров национальный государственный центр, так легко проиграла большевикам? Зимой 1918 г. те полудеморализованные красные части, которые направлялись завоевывать Украину, были немногочисленны. Постоянно пьяные отряды Муравьева, идущие на Киев, состояли всего из 700 человек. Единственный и скорее символический бой, в котором украинские части были разбиты большевиками, произошел под станцией Круты 17 января 1918 г.; силы красных оцениваются в 6 тыс. бойцов с небольшим, им противостояли национальные части в количестве всего 500 человек, из них 300 студентов и гимназистов, в то время как в Киеве насчитывалось в октябре 16 тыс. бойцов в разных сердюцких полках, гайдамацком курене и других украинизированных частях!

Украинская государственность вернулась с немцами после подписания в Бресте Центральной Радой мирного договора. Это и определило ее судьбу. Получив (где-то между Сарнами и Житомиром) весть о подписании Брестского соглашения, председатель Центральной Рады Грушевский заплакал. Украина учла интересы немцев, а этого политики Надднепрянщины всегда так боялись. Мировая война заканчивалась, и небольшие шансы появились у Центральных государств лишь в виде материальных ресурсов Украины, которые оккупанты могли взять с помощью украинской национальной власти. И Центральная Рада, и ее наследник – гетман Скоропадский в глазах украинского населения ассоциировались с оккупацией, которая никогда не бывает сладкой. Большевики тоже подписали мир в Бресте, но они не привезли с собой оттуда оккупационные батальоны.