Читать книгу - "Сиротка - Мари-Бернадетт Дюпюи"

Эрмин молчала, прислушиваясь к неровному дыханию Элизабет. Время от времени она поглаживала ее по руке или по волосам.

— Будет ужасно, если наша Бетти умрет, — наконец проговорила она. — Эдмон еще слишком маленький, чтобы остаться без мамы. Арман станет нехорошим. У него трудный характер.

— И для тебя это стало бы большим несчастьем, — сказала Лора. — Я приехала сюда счастливая, как никогда, но, увидев тебя под этой крышей, стала во всем сомневаться. Наверное, в глубине души ты ненавидишь меня, Эрмин. Элизабет стала тебе матерью, это она баюкала тебя и заботилась о тебе. Я никогда не смогу искупить то горе, которое тебе причинила!

— Мама, не говори так! В моем сердце хватит места для вас двоих!

Элизабет застонала. Она открыла глаза и посмотрела на Лору.

— Мадам, я узнала вас по голосу. Эрмин никогда не испытывала к вам ненависти. Это добрая и милосердная девочка. Берегите ее, вверяю ее вам. Еще не поздно, у вас впереди много счастливых лет, чтобы любить ее и беречь!

— Бетти, не говори так! — взмолилась девушка. — Ты не можешь меня бросить! Держись!

Эрмин со страхом смотрела на ласковое лицо молодой женщины, окруженное потемневшими от пота золотистыми кудрями.

— Мы отпразднуем Рождество вместе! Слышишь, Бетти? Я буду петь в церкви, а потом мы все вместе поужинаем у мамы!

— Мне бы очень хотелось, чтобы все так было, Мимин, но я чувствую себя такой слабой!

Утирая слезы, Лора снова повернулась к окну. К дому подходили Жозеф и Симон.

— Эрмин, идет твой опекун, — прошептала она. — Господи, у меня совсем нет настроения с ним ссориться!

— Я потеряла ребенка по вине моего мужа, мадам, — сказала Элизабет. — Ничего не бойтесь.

В кухне Мирей встречала Жозефа и Симона Маруа. Рабочий успел протрезветь и теперь с удивлением смотрел на чужую женщину, полную и седовласую, которая суетилась у печки. Симон шепнул., что это, должно быть, экономка мадам Лоры.

— Что она делает на нашей кухне? — спросил Жозеф.

— Грею куриный бульон, который я сдобрила перцем, месье! — ответила экономка. — Мадемуазель Эрмин позвала нас, мадам и меня, потому что ваша супруга очень больна.

— Мама больна? — встревожился Симон.

— Хуже, мой милый юноша, — вздохнула Мирей. — Я отправила вашего брата туда, где есть телефон, чтобы быстрее вызвали доктора.

Жозеф потер подбородок. Гнев и необъяснимая злоба вдруг потеряли свой смысл. Судьба Бетти — вот единственное, что его сейчас волновало.

— Что с моей женой? — испуганно спросил он.

— Преждевременные роды, месье. Я говорю как есть, в этом нет ничего постыдного.

Симон вздохнул. Жозеф тяжело опустился на стул и стукнулся лбом о стол. Он чувствовал себя виноватым в этом несчастье.

— Вы можете подняться наверх и утешить супругу, месье. Это все же лучше, чем пытаться себя добить, — сказала Мирей. — Но предупреждаю: в ее комнате моя хозяйка и мадемуазель Эрмин. Я много чего знаю, и вот вам мое мнение: сейчас самое время заключить мировую. Ваша жена и так настрадалась, лишившись малыша.

Жозеф встал. Казалось, он постарел лет на десять. Симон нашел отца на заброшенном фабричном вокзале. Юноша говорил прямо и безжалостно:

— Я всё рассказал маме. Всё: и что ты хотел ударить Мимин, и что тряс ее… Если это повторится, я чувствую, что могу тебя убить, отец, хотя знаю, что за это меня посадят в тюрьму. Хотя я и так в тюрьме — в этом твоем поселке…

Мирей поставила на поднос дымящуюся чашку и с любопытством посмотрела сначала на хозяина дома, потом на Симона. Однако в этот момент послышался шум мотора. Доктор Демиль остановился у крыльца. Арман выскочил из машины и ворвался в дом.

— Мама жива? Скажи, пап, скажи, Симон?

— Жива, мой мальчик, — успокоила его экономка.

Врач сильно постарел. Он не бывал в Валь-Жальбере со времен ужасной эпидемии испанского гриппа 1918 года. Лысый и располневший, он теперь носил очки. Поприветствовав Жозефа, он провозгласил:

— Если кровотечение сильное, я не смогу ничем помочь вашей супруге, месье. Что за блажь — остаться жить здесь, вдали от всех удобств, которые предоставляет нам современный мир!

Рабочий в замешательстве кивнул. Он впервые задумался, как будет жить без своей Бетти. Эта мысль была ему невыносима.

На верхних ступенях лестницы появилась Лора. Враги смотрели друг на друга, в то время как доктор медленно поднимался.

— Спасибо, мадам, что поспешили прийти, — пробормотал Жозеф.

— Соседи должны помогать друг другу, — ответила Лора.

Похоже, примирение состоялось. Эрмин тоже спустилась на первый этаж. Она старалась не смотреть Жозефу в глаза, когда они столкнулись возле комнаты Бетти.

— Господи, сделай так, чтобы Бетти поправилась! — сказала она.

— Ома поправится, мадемуазель. Я молилась за нее всей душой! — отозвалась Мирей.

Экономка оказалась права. Доктор тщательно осмотрел больную и вынес вердикт: молодая женщина вне опасности. Указав на клочке бумаги сумму своего гонорара, он уехал. Симон и Арман пошли спать.

Эрмин вышла проводить Лору и Мирей. Она одолжила им фонарик. Все три так устали, что большую часть времени молчали, а если и разговаривали, то шепотом.

— Доброй ночи, мама! Доброй ночи, мадам Мирей! Мне теперь намного спокойнее. Спасибо еще раз, что пришли.

Лора порывисто поцеловала дочь.

— Все устроится, правда? — шепнула она на ухо девушке.

— Конечно, устроится, мама. До завтра!

Девушка повернулась и пошла к дому. Она решила не рассказывать матери о недостойном поведении своего опекуна. Бетти спасена, и это единственное, что было сейчас для нее по-настоящему важно.

Близилась осень. За ней следом явится и зима со своим кортежем холодов и метелей. Пройдут месяцы, и между Жозефом и Лорой воцарится мир, а может, и дружба. Эрмин очень хотелось в это верить. Ибо это была цена ее счастья.