Читать книгу - "Войны и битвы домонгольской Руси - Михаил Елисеев"

Рюрик понимал неизбежность военного конфликта с Андреем Боголюбским и решил обезопасить себя со всех сторон. В Торческ, где княжил Михалка Юрьевич, прибыл посол от нового киевского князя и потребовал покинуть город. Михалка ответил отказом, тогда Рюрик, Давыд и Мстислав взяли Торческ в осаду. Противостояние продолжалась шесть дней, после чего стороны вступили в переговоры, выработав взаимовыгодное соглашение. Уступив Торческ, Михалка получал в удел более престижный Переяславль-Южный, Рюрик же отпускал из плена Всеволода с боярами в обмен на галицкого княжича Владимира Ярославича, проживавшего в Чернигове. Повода для вражды между Ростиславичами и младшими Юрьевичами больше не было. В Киеве продолжал оставаться Ярополк Ростиславич, но Михалке не было никакого дела до племянника. Как только князь ушёл в свой новый удел, Рюрик Ростиславич выгнал из Треполя другого племянника Михалки – Мстислава. Изгнанник кинулся было к дяде за помощью, но переяславский князь не только не помог родственнику, но даже не пустил его в город. Поэтому Мстислав уехал в Чернигов, к деду по матери Святославу Всеволодовичу.

Андрей страшно разгневался, когда узнал о событиях в Южной Руси. Во Владимир-Суздальский прибыли послы от Святослава Всеволодовича и его родственников, предложившие Боголюбскому военный союз против Ростиславичей. Сказано было четко: «Кто тобе ворог, то ти и нам; а се мы с тобою» (8, 389). У черниговского князя были свои резоны, чтобы пойти на такой шаг. Хитрый и опытный политик, принимавший активное участие в войнах Юрия Долгорукого за Киев, Святослав Всеволодович то поддерживал суздальского князя, то сражался на стороне его противников. Подталкивая Андрея к войне с Ростиславичами, он провоцировал усобицу среди потомков Мономаха и усиливал Ольговичей. Святослав положил глаз на Киев, поэтому новая смута была ему на руку. Это была обычная политика черниговских князей – поддержать в конфликте сильнейшую сторону и после победы получить серьёзные дивиденды.

Обстановка накалялась. Андрей вновь отправил к Ростиславичам мечника Михно с ультиматумом, который иначе, как оскорбительным, назвать нельзя. Рюрику издевательски было рекомендовано уйти к брату Роману в Смоленск, не менее цинично было сказано в адрес Давыда: «А ты пойди в Берладь, а в Руськой земле не велю ти быти» (8, 389–390). Мстислав вообще оставался без удела и изгонялся из Русской земли: «В тобе стоить все, а не велю ти в Руской земле быти» (8, 390). Это был неприкрытый диктат и произвол. По меткому замечанию автора «Слова о полку Игореве», «уже пал позор на славу; уже ударило насилие на свободу» (26, 77). Как и во времена Олега Гориславича, закон и право не значили больше ничего, теперь всё решала грубая сила.

Именно так и понял послание Боголюбского Мстислав. Князя охватила ярость, он махнул гридням рукой, и дружинники быстро заломили руки посланцу Андрея. Посол попытался вырваться, но гридни намяли Михно бока, прижали к полу и по приказу Мстислава большими ножницами стали стричь бороду. Сидя на лавке, белгородский князь только посмеивался и постукивал плетью по голенищу сапога, глядя, как корчится в руках гридней Михно. Расправившись с бородой, дружинники под одобрительные возгласы князей стали кромсать ножницами длинные волосы мечника. Когда экзекуция была закончена, Мстислав поднялся с лавки, сурово посмотрел на измученного посла и гневно произнес: «Иди к Андрею и скажи ему, мы его до сего времени почитали, как отца, но поскольку он прислал к нам с таким приказом не как князям, но как своим подданным простым его служителям, того ради тот его приказ, как неистовый, отвергаем и его не слушаем. Он же, когда хочет что с нами силою делать, то пускай начинает, а мы будем, положась на волю Божию, нашу честь и справедливость защищать и оборонять, насколько нам Бог поможет» (82, 500). На наглость Андрея Юрьевича Мстислав Ростиславич ответил неслыханной дерзостью, опозорив владимирского князя на всю Русь. Это была публичная пощечина Боголюбскому.