Читать книгу - "История Сибири. От Ермака до Екатерины II - Петр Словцов"

Из-за кулис Алтая чжунгары и киргизы стекались временем с товарными вьюками или табунами на дым колыванских плавилен и на развевающиеся по иртышским крепостям камчатные знамена. У Ямышевской крепости, как старейшей, и у Семипалатной расторжка с заграничными соседями представляла сибирскому купечеству некоторое занятие для разменов. Далее по миасской границе, вместо Калмыцкого брода, где завелась было расторжка с киргизами, предположено перенесть ярмарку в Челябинск. Троицк не существовал до 1743 года^[232]; но в Оренбурге Кириловском торги с пошлинами начались с 1738 года. В 1741 г. там собрано пошлин до 3800 р.

Ярмарки, какие во II периоде сталкивались по городам, острогам и нарочитым съездам, продолжались и ныне, с постепенным уменьшением от естественного умаления звериных уловов и от вывоза их на российские торжища; зато взамен в слободах и селах, где церкви и особенно явленные иконы, праздничные дни становились днями торжков. Богомолье, надобность купить или сбыть и отдых веселый были три важные заделья. Приятно заметить, что в продолжение третьего периода цвела Невьянская ярмарка у Акинф. Демидова. Старообрядцы, особенно заселившиеся под покровом Демидова, поспешествовали торговому гнезду своим досужеством. Татищев, не любивший этого заводчика, испросил в марте 1733 г. дозволение учредить двунедельную ярмарку в Екатеринбурге, имеющую начинаться после 23 марта, т. е. по окончании Ирбитской. Время притона в распутицу, сплав товаров с Уткинской пристани или перекид их на вешнюю Тобольскую ярмарку, все сии обстоятельства, хорошо сходившиеся с купеческими расчетами, не менее и виды на разные уральские поделки, обнадеживали Екатеринбург возвеличением благосостояния. Правительство согласилось на допущение ярмарки с тем, чтобы никто не приезжал с товарами без уплаты пошлины. Не более года прошло, как последовало запрещение должностным людям торговать или держать у себя приезжих торговцев, греков и прочих. Условие справедливое в том времени, но едва ли удобоисполнимое! После Екатеринбургская ярмарка, изменяясь во времени согласно прежнему желанию тобольских купцов Маслова с товарищи, осталась одною зимнею с 24 ноября. Екатеринбургская таможня с окрестными заставами существовала до закрытия Верхотурской таможни и зависела от Тобольской губ. канцелярии.

Нельзя не заглянуть и в Камчатку. В ней до льготного 1731 г. шильничали одни промышленники, но с того времени, или, иначе, с прибытия Второй Камчатской экспедиции, появились торгаши. Привозилось товаров на 10 000 руб., сбывалось на 30 000; следственно, товары продавались дороже вдвое, втрое, а мелочные необходимые — в пять и восемь крат.

4. Знаки монетные.

Теперь взглянем на средства торговые, или, иначе, на знаки монетные и пути сообщений.

Под именем знаков монетных не надобно здесь разуметь товарных статей, какие при разменах у китайцев, у бухарцев и в Камчатке ходили в цене и качестве счетной монеты, именно тюнь китайки, мата и лисица красная, но мы говорили просто о золоте, серебре и меди — трех металлах, которые давали Сибири деньги, общие с Россией. Правда, в некоторые годы государственного монетного оскудения, как-то в 1723 г. и следующих четырех годах, равномерно в 1736 и 1737 гг. в известных российских губерниях выдавалось вместо денег жалованье мягкою рухлядью, далеко не схожею с калужскими кожаными жеребейками^[233]; но в Сибири выдача жалованья меховым товаром всегда строго возбранялась, дабы при заочной расценке дорогое не пошло за дешевое.

В 1723 г. снова повторено, чтобы вывозимым китайским золотом купечество платило в Нерчинске пошлину, за остальное же брало бы на обмене казенные товары, рассчитывая золотник в 105–115 к., следственно, ценность золота против серебра определялась произвольно в 6¹/₁₂. Поэтому должно верить тогдашнему слуху, до Сената дошедшему, что в Сибири, и особенно в Тобольске, много серебра и золота, которых, однако ж, не везут в Россию, по известному, конечно, опасению, чтобы в Верхотурье не расстаться с металлами за пошлины с придачею казенных товаров. Не должно бы, кажется, ускользнуть от прозорливости монарха, каков Петр, что чрез несоразмерное унижение достоинства первых металлов и чрез отбор их за половинную цену нельзя ни снабдить ими монетные дворы, ни обогатить казначейство, но так водилось.

Не ранее как в 1728 г. почувствована надобность определить постоянную ценность серебра и золота при покупке обоих металлов внутри государства; почему и объявлен золотник первого в 18 к., а второго — в 245 к. В 1735 г. золотник золота возведен до 252 к., и таким образом признано наконец европейское содержание двух металлов 1:13½ или 14.

Медная монета переделывалась не только при каждом новом царствовании, но и по нескольку раз в продолжение одного царствования. Разные были побуждения к перемене чекана: раз переливалась мелкая разменная монета для поправки грамматической опечатки в надписи: копик вместо копеек. Самая любопытная из красной меди монета вследствие двух указов (от 14 июня 1725 и 4 февраля 1726 гг.) состояла из слитков рублевых, полтинных и т. д. В рублевом слитке, посредине которого выбивались цена и герб по углам, содержалось весу 4 ф., в полтинном — 2 ф., в четверти рубля — 1 ф. и т. д. Десять рублей тиснились из пуда. Образца сих денег нет уже в Екатеринбургском монетном дворе^[234].